Жернова. Книга 2 (СИ)

Голову просто распирало от обилия мыслей и образов. Известие о том, что он — представитель генуса Сарэй, потомок великой Маф — перевернуло все, рождая кружащее голову ликование. Бренн старался не поддаваться эйфории, опираясь на здравомыслие и недоверие битого судьбой порха к внезапным милостям судьбы, но не думать, не мечтать не получалось… С Дуги они виделись через день, встречаясь ночью в Веселом доме Красные розы, где их никто не знал. Там они покупали на двоих одну хусру, и после кувырканий на широкой постели, обсуждали все, что происходило в квартале, пока проститутка отсыпалась, благодарная им за подаренное время безмятежного отдыха.

За время, пока он жил в фургоне Театра Гримара, девушка-змея Лея, в которую он был влюблен с пяти лет, не на шутку привязалась к нему, то и дело появляясь рядом и призывно маня его длинными раскосыми глазами. У нее уже было трое сыновей от разных отцов, судя по их непохожести, но ее тонкая золотокожая фигурка оставалась такой же гибкой, а маленькие грудки также задорно торчали сквозь сетчатое трико, как и девять лет назад. Бренн не знал, что именно ему мешало, начать отношения с Леей, он возбуждался даже от ее запаха — горьковатого и нежного, но старался избегать оставаться с ней наедине. Не сейчас…. Потом. Когда он разберется, что ему делать дальше… Потом. Пока — ему гораздо легче с хусрами.

Отцовский перстень он отдал на хранение Мораю. Расставаться с драгоценным символом своей принадлежности к генусу Сарэй, Бренну ужасно не хотелось, но таскать с собой столь приметную вещь было бы полной дурью.

Порывшись в недрах сундука, Бренн наткнулся на столь живо выполненную маску оскалившегося тсаккурра, что вздрогнул и поплевал через плечо. Рука уже потянулась к ней, но, чуть подумав, он все же выбрал маску орлана с хищно загнутым клювом и большими дырками вместо глаз, через которые можно было все разглядеть все в подробностях, не привлекая внимания. Приняв решение сопровождать своего приятеля, Хаган уже не медлил, а проявлял нетерпение, подгоняя Бренна. Чему был не слишком рад дядька Гримар. Он откинул полог именно в тот момент, когда они были готовы выйти.

— Все неймется, — буркнул он, раздраженно глянув на Хагана. — Чтоб ко второму представлению сидел на бочке у сцены и был трезвым, как невинная дева. — А ты, — он перевел взгляд на Бренна — усердно чистил пони, чтобы их бока лоснились и сверкали. Я проверю.

Карлик клятвенно заверил Гримара, что они, конечно же, не опоздают, и при этом его голубые глаза были чистыми и правдивыми как у ребенка. — Что-то я не понял, — буркнул он, — с какой такой стати невинной деве обязательно быть трезвой…

Через задние створки фургона они вывалились в шумную, жаждущую удовольствий толпу. Дуги, сдвинув на затылок маску руха, уже пританцовывал от нетерпения, ожидая их у низкого заборчика. Лица торговцев, мореманов, лавочников, школяров и почтенных коммерсантов с женами, наряженными в яркие платья, лоснились от жары и предвкушения праздника. Многие уже вовсю плясали, славя Готфрида, Элмеру Милостивую, юную Илайну и принца Гуннара. На всех площадях Бхаддуара по указанию Красного Короля из огромных охраняемых бочек бесплатно разливали в кружки пиво и молодое кислое вино. Бабы и молодые девы с упоением пересказывали друг другу подробности внезапного любовного недуга, поразившего красавца-принца из северной страны, когда он увидел юную прионсу. Бывает же такое! Чтоб сразу и навсегда! И даже потерпеть пару-тройку месяцев молодым невтерпеж, больно уж принц Энраддский воспылал страстью к златокудрой дочери Элмеры Милостивой и ждет не дождется брачной ночи!

Повсюду сновали оборванные подростки из Канавы, полуголые порхи, груженые корзинами, и раскрашенные хусры, выпущенные из Веселых домов в свободное плавание за охотой на свежих клиентов. Сегодня их заработок будет велик, как никогда — добыча сама шла в руки. Нижний город бурлил, с упоением предаваясь радостям королевского праздника. В глаза били яркие наряды и обилие масок мифических рыб, зверей, страшных храфнов и урхуд. Свою маску Бренн пока не надевал. Дневная духота ослабла, и прохладный ветер освежал разгоряченные лица, напоминая о ранней осени.

Сейчас, среди веселых, хохочущих людей, он наконец осознал, что очнулся от кошмара и вернулся в прежнюю жизнь. Эта мысль вызвала приступ острого наслаждения от осознания вновь обретенной свободы и возможности вернуть безмятежное прошлое. В груди стало горячо и сладко. Ему не надо было ни пива, ни вина — он пьянел от криков, смеха, острых запахов специй, дешевых духов, жарящегося на вертеле мяса и морских гадов, пряного аромата медовых лепешек… Ему хотелось толкаться и орать. Все, что случилось за эти полгода, в этот момент казалось тягостным сном, который развеялся и никогда не повторится.

Только вот что теперь делать с новым знанием о себе, которое свалилось ему на голову нежданно-негаданно. Как правильно воспользоваться подаренными возможностями, и при этом — остаться живым?