Жернова. Книга 2 (СИ)

Чем ближе они продвигались к Храму Жизнедателя, тем гуще становилась толпа — которую, как таран, раздвигал идущий впереди Дуги, торя тропу Хагану и Бренну. Они протискивались между лоточниками, продавцами воды и вина, уличными музыкантами, чумазыми подмастерьями и учениками школы копировщиков с синими от чернил пальцами, студиозами в сюртуках с рукавами, обшитыми на локтях кожей, и загорелыми матросами в выцветших парусиновых робах.

Последний раз Бренн был на Храмовой площади в ночь перед Судом Яджу. Сейчас древнее с многослойной объемной резьбой здание было освещено множеством факелов и зажженных фонарей. Но помимо них, над площадью прямо в воздухе висели сияющие светильники-розы, сработанные мастерами Непорочных. Карлик пробивался вслед за Дуги, бранясь непотребными словами то на Бренна, заманившего его в эту толкучку, то на пьяных горожан, которые то и дело зажимали его своими потными телами, то на невесту с женихом.

— Погоди, погоди, Хаган, сейчас найдем, где зацепиться, — ободряюще бормотал Бренн, стараясь оберегать приятеля-коротышку, который то и дело получал пинки локтями и коленями. Бренн хотел видеть все, это было его первое «свидание» с новоиспеченной родней, если не вспоминать о любезном дядюшке Лизарде, и потому, он не церемонясь, потребовал освободить фонарный столб, где уже удобно устроились двое парнишек, крепко воняющих синюхой.

В ответ он тут же услышал отборную ругань, но тут же пресек попытку врезать ему сапогом сверху по темечку. Перехватив ступню, резко вывернул ее в щиколотке и сдернул взвывшего парня с фонаря. Его приятель, увидев жесткий прищур злых разноцветных глаз, молча съехал вниз. Бренн подсадил не скрывающего усмешки карлика повыше на столб, забрался вслед за ним и, покраснев от усилий, подтянул тяжеленького Дуги.

Воздух был насыщен теплым дурманящим запахом роз, плотным ковром, укрывшим ступени Храма. Повсюду — у створ и подножья лестницы, на крышах зданий и по периметру площади стояли королевские стражи с ружьями, а эдиры выстроились рядами прямо в толпе, устрашая всех зубчатыми тесаками и копьями. С толпы не спускали глаз высшие Жрецы, колючие глаза которых метались от одной фигуры к другой, от одного лица к другому.

Чтобы горожане наверняка не могли приблизиться к высокородным, их еще удерживала невысокая решетчатая загородка, напитанная яджу. Тот, кто вольно или невольно пересекал ее — мальчишка ли перелезал по дури или старуха выпадала под напором толпы, — начинал биться в судорогах, не имея возможности ни крикнуть, ни вдохнуть. Таких растяп стражники быстро цепляли за шиворот крючьями и волокли прямиком к пасти прямоугольного люка у стены, куда небрежно скидывали, не выясняя — жив бедолага или уже перестал дышать.

На ступенях по краям лестницы стояли представители всех высокородных семейств Розаарде. Как только над гордом повис тяжелый гул башенных часов, огромные арочные створы Храма широко распахнулись. Мужчины-ноблесс встали на одно колено, а дамы присели в глубоком поклоне, не сводя глаз с выхода. Когда в арке появились жених и юная невеста с сияющими рыжим золотом длинными локонами в ало-золотом платье с пышным каскадом кружев, площадь взорвалась воплями восторга. Но лицо Илайны было скрыто легчайшей золотисто-черной вуалью, и к восхищению Бренна примешалась досада — ему хотелось увидеть юное личико своей тетушки. Хм, тетушки…

Он бросил взгляд на жениха и хмыкнул — ну да — это был тот самый белобрысый широкоплечий чужестранец, просивший помощи для своего друга на площади Сухого дуба. Только тогда на нем была короткая кожаная куртка, а сейчас — роскошное одеяние знатных нобилей. Бренн, пожалуй, и не узнал бы его, если бы не коротко стриженные светлые волосы, не скрывающие загорелую крепкую шею и затылок. А вот и он — герцог нор Байли — Бренн сразу узнал в темноволосом мужчине, что встал слева от жениха, своего пациента, и невольно коснулся корпуса тяжелых часов на обхватившим запястье широком кожаном ремне.

Бренн не сразу связал появление в Бхаддуаре высокородных чужеземцев и стремительно назначенный королем ритуал Супружеского соединения, хотя, если задуматься, догадаться было бы легко. Но ему было не до этого. В голове все смешалось — слишком много случилось за короткое время, чтобы он мог быстро переварить эту кашу событий и невероятных сведений о самом себе.

Как только молодые супруги начали спускаться по широким ступеням, прямо из воздуха на них посыпались тысячи красных, розовых и белых лепестков роз. Но Бренн уже напряженно смотрел за спину энраддского принца, вонзаясь взглядом в массивную фигуру Красного короля Готфрида — своего деда. Статный, властный, с тяжелым взглядом и длинной бородой, полыхающей красным на широкой выпуклой груди. Его волосатая рука лежала на хрупком плече Королевы Элмеры, тонкие губы которой изогнулись в нежной, чуть надменной улыбке. Бабушка? Это от нее к Бренну перешел дар яджу и светлые вьющиеся волосы. Она выглядит совсем молодой. В белоснежном кружевном платье, усыпанном тысячами красных бриллиантов, Милостивая королева была великолепна.