Жернова. Книга 2

— Ты ошибся! — От волнения королева резко развернулась грудью вперед, издав тот же ужасный хруст хрящей при повороте шеи — изъеденное временем лицо пожилой женщины отвратительно контрастировало с телом молодой девушки. "Все же — почему она так постарела?" — вклинилась неуместная мысль в мешанину других, важных мыслей, мучающих Лизарда в данный момент. — Я хорошо разглядел рисунок, — глухо произнес прионс.

— Кто носил знак? — уже спокойно спросила Элмера, но Лизард чувствовал, как под маской бесстрастия в ней клокочет бешенство.

— Белобрысый оборванец. Он… он смутно напоминал кого-то. Когда я заметил канги, то подумал, что вдруг этот простолюдин… ну, может оказаться каким-то дальним родственником… — губы прионса изломала осторожная пренебрежительная ухмылка, — хотя я не понимаю, как такое может быть. И потому решил, что…

— Ты уничтожил эту дурную поросль? — Лицо королевы стало мучнисто-белым. — Я надеюсь, — тихо добавила она, сверля сына глазами. — Говори! — прошипела она, видя его колебания. Прионс стал покрывать поцелуями голые ступни матери, чтобы умерить ее гнев, но она с отвращением толкнула его босой ногой прямо в лицо, как ничтожного порха.

— Там было много сброда, ваше величество… И он сумел сбежать… но я узнал, узнал — заторопился он с объяснениями, видя как раздуваются от гнева изящные ноздри королевы, — и отправил за ним своих людей. Но жадные скорпы продали его владельцу Казаросса ан Хурцу.

Лизард частил, захлебываясь слюной: — Недавно, как только мне сообщили, что он еще жив, я велел немедленно принести мне его отрезанную голову, но простолюдин… Он сбежал из Казаросса после Игр живцов — никто не ожидал…

— Сбежал второй раз? — поджав усохшие губы, задала Элмера вопрос, не требующий ответа. — Шустрая худородная крыса сбежала от тебя второй раз!? Ты ничтожен. Ты должен был сам истребить его.

— Вы совершенно правы, матушка, — закивал Лизард. — Я не подумал…

— Ты не подумал, — повторила королева и замолчала. Пауза длилась, и Лизард не смел шевельнуться, хотя его спина разламывалась, а колени болели так, будто он стоял не на пышном ковре, а на мелких острых камнях. Когда он был уже готов свалиться на бок, она, наконец, очнулась. — Простолюдин не просто так напомнил тебе кого-то. Уверена, это — отродье твоего брата Рунара. А ведь когда он вошел в возраст, я уничтожала всех самок, которые дали повод заподозрить их в том, что они зачали от него. И ноблесс, и худородных девок. Но одна, судя по всему, увернулась от возмездия и родила бастарда, — королева брезгливо поджала губы.

— Я… я был пьян тогда, и не слишком придал значение этому малолетнему отбросу… — оправдывался Лизард. — Не видел особой угрозы, хотя и взбесился, увидав знак…

— И где сейчас этот ублюдок с канги? — медленно и, казалось бы, спокойно произнесла Элмера, но ее скрючившиеся пальцы странно подергивались. — Чую, что ты и в третий раз упустил его! — уже не спрашивала, а жестко констатировала она с презрением глядя на сына. Лизард покрылся потом, кудри на лбу слиплись, по спине текли холодные струйки.

— Ма… Ваше Величество… — сумел просипеть он и срывающимся голосом начал рассказывать об охоте на беглецов под тяжелым взглядом бледно-голубых глаз.

— Что?! Он подвесил тебя в воздухе?

— Да, да, ваше величество! — вскричал прионс. — Я старался, но почти ничего не успел сделать — я завис на тсаккуре в воздухе, как муха в смоле, и он…

— Этот выкидыш Рунара силен, — уставилась королева на Лизарда, глядя сквозь него. — Управлять струями времени мог только один человек, которого я знала, — король Вермунд Златоокий.

— Златоокий… — растерянно повторил прионс. — Я вспомнил — у простолюдина были пестрые глаза — ярко-синий и светло-золотистый, как мед, или солнечный камень…

— Синий и золотой! — прошептала Элмера. — Ярко-синие глаза Чарлага, которые за прошедшие века стали бледно-голубыми, показывая, как истощилась в нас его могучая темная яджу… И золотые очи Вермунда… которых я не встречала за это время ни разу… Кто мать этого ублюдка! Где она?

— Насколько я понял, он сирота… приемыш кузнеца… — залепетал Лизард, даже не помышляя встать с колен, так пугала его эта почти незнакомая женщина. — И еще… я забыл сказать… я не уверен, важно ли это, но только канги у него был немного другим…

— Каким другим? — прошипела Элмера, резко подавшись вперед, от чего ее груди с красными сосками запрыгали перед лицом прионса. — Каким другим?!

— Ээ, выпуклым, черно-багровым, ярким… гораздо ярче, чем у меня… или даже у вас, ваше величество. И еще — этот канги был двойным… Двуспиральным…

Королева застыла. И сидела так несколько минут, щелкая суставами пальцев. Лизард никогда не замечал у матери такой неприятной привычки.