Жернова. Книга 2

Он прекрасно видел, что Рунар много сильнее Лизарда, и терпеливо ожидал, когда он «созреет» и наберет полную мощь. И тут прионс бессмысленно погибает в дебрях Дивного леса. Жрец досадливо поморщился, вспоминая свою злость, когда он узнал о потере такого многообещающего материала. Жаль, что он не успел «порыться» в Рунаре, как в Лизарде, — тот избегал общения с Орденом, а с ним — тем более. И это уязвляло и бесило Скааха. Ну ничего — теперь в его распоряжении окажется ублюдок Рунара, который, судя по всему, перенял от отца его силу и даже превзошел его…

И все же загадка о том, кто позаботился об одном из братьев в страшном Дивном лесу, так и осталась загадкой. Тогда он ублажил Красного короля и Милостивую, стремительно проведя дознание и обвинив жреца Ирвинуса — учителя Рунара. Но выявить истинные причины не удалось, хотя к Ирвинусу применили допрос высшей степени жесткости. Ни точных доказательств, ни улик… Ничего. Хорошо, что Милостивая в то время находилась в состоянии ступора от горя, и не способна была сама заняться расследованием.

Поначалу Скаах подозревал, что это дело рук Лизарда, который смертельно завидовал брату, и чем старше становился, тем более уродливые формы принимала эта злобствующая тайная зависть. И Скаах «допросил» юного Лизарда — как и сегодня — но ничего не обнаружил, кроме извращенных половых фантазий, которые Жрец начал активно развивать и укреплять. Ведь чем больше у человека слабостей и пороков, тем легче им управлять.

***

Как быть? Скаах напрягся, толкнул ногой в лицо порха, лихорадочно соображая, что предпринять. Перехватить щенка из под носа у Лизарда? Не успеть. Люди прионса могут опередить его или же встретиться с эдирами — тогда возникнет конфликт, а этого допускать нельзя. Немыслимо. Пока.

Не стоит суетится, все надо сделать гладко, — заманить Лизарда «сладким пряником», убедив его в том, что он — Скаах ан Хар — нужен ему, как воздух, как кровь… Жрец спокойно дождался «пробуждения» прионса и тут же подал ему бокал с любимым жгуче-пряным напитком из желтых орехов кустарника сизу, дарящих краткий эффект блаженства. — Дело в том, — не спеша заговорил Жрец, увидев, что зрачки прионса расширились, а блекло голубые глаза почернели, — что этот юнец подлого сословия владеет сильной яджу…

— И какого храфна у простолюдина вдруг обнаружился дар, который заинтересовал самого Отца Непорочных? — недоверчиво прищурился прионс.

— Я не назову причину, пока не проведу над этим сырым материалом полноценные исследования в наших лабораториях. И потому следует чуть-чуть подождать перед тем, как…

— Мне недосуг ждать, — раздраженно отмахнулся Белый принц. — Наделенные яджу простолюдины, горят также дымно и вонюче, как и обычные «пустышки», а их плоть также вкусна для гиеноголовых, как и мясцо благородных представителей Розаарде. — Лизард расхохотался, показывая жемчужные зубы и встряхивая длинными светлыми локонами. Жрец еле сдержался, чтобы не закатить от досады глаза:

— Лизард, мы поступим мудро, если схватив плебея, не станем торопиться. Я лично распотрошу его и выявлю все способности. Если он окажется «пустышкой» или владеет яджу на уровне слабого димеда, мы истребим наглеца за ненадобностью. Если же его дар действительно многогранен, сделаем из него «овцу» и выдоим до капли, чтобы ты мог напитаться его яджу и стать еще сильнее.

Прионс усмехнулся: — Я уже испил яджу десятков выдоенных Непорочными «овец». Будут еще десятки… Один плебей не важен…

— Этот — важен, — многозначительно и едва ли не шепотом произнес Жрец. Он владеет невероятной по силе яджу! За много лет, я не встречал такого уровня проявлений даже у благородных отпрысков старейших генусов Лаара, которых брал себе в эфебы…

Прионс, наконец, перестал смеяться и уперся в Жреца испытующим взглядом.

— Я бы никому не раскрыл ценную информацию об этом простолюдине. Только тебе, мой принц, ибо желаю, чтобы все шло во благо моему ученику и… — Жрец сделал многозначительную паузу, — возможно… будущему властителю Лаара.

Лизард замер, не сразу сообразив, на что именно дерзнул намекнуть ему Учитель… Он сверлил Жреца черными зрачками, а его изящные ноздри раздувались от предвкушения.

— И вполне вероятно, что по силе ты сравнишься с Милостивой… или даже превзойдешь ее, — добавил Скаах..

Глаза прионса невольно метнулись в сторону портрета Элмеры Милостивой, висевшего между двух окон. Он облизал сухие губы и подошел к окну, повернувшись спиной к Жрецу. «Возбудился от приятных мыслей, и пытается скрыть это», — понял Скаах, позволив себе едва заметную усмешку, исказившую похожий на бледно-розового червя рот.