Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

– Дуэлей не будет, товарищ капитан первого ранга, – ответил Галлер. – Идея определенно мне нравится, Владимир Николаевич. Арсений Григорьевич, давайте пригласим адмирала Эджертона, но я бы не хотел, чтобы он знал о самих изделиях хоть что-нибудь. Нам требуется официальный повод участвовать в конвое QP-10, не более того. Официально: лодка идет в Англию с дружественным визитом. Я – официальный глава комиссии по приемке флота. Заодно попробуем договориться об установке на К-21 радиолокатора. А насчет первого и второго ТА: поставьте лодку под борт «Кузни» и дайте пар на лодку. Боекомплект должен быть полным, Владимир Николаевич. Грузите только вторую серию, двухкоординатные.

Фактически погрузку торпед начали через трое суток, столько времени заняли переговоры с англичанами. Всему экипажу выдали новую форму одежды и удостоверения личности на двух языках. По лодке забегали особисты. Владимир проклинал задумку Галлера, но что-либо менять было невозможно. Наконец, 24 февраля 1942 года лодка выходит из Мурманска, присоединяется у Кильдина к конвою в составе 16 транспортов, крейсера «Эдинбург», трех фрегатов и трех сторожевиков англичан. До траверза Медвежьего конвой QP-10 сопровождают три наших эсминца. Началось муторное маневрирование, настройка каналов связи, условных знаков, чтобы союзники не пугались нас. Контр-адмирал Картер не хотел давать контрольные точки, его с трудом удалось убедить в том, что так будет безопасней и для лодки, и для конвоя. Наконец все улажено, Жуков уходит под РДП, отходит от конвоя, двигаясь собственным противолодочным зигзагом, внимательно прослушивая толщу воды впереди конвоя. Суммарная скорость конвоя оказалась чуть больше 8 узлов, удерживаться впереди него у Жукова получалось свободно.

На третьи сутки вышли из советской зоны ответственности. Картер забирал все далее и далее к северу, лодок противника, как назло, не было. Лишь на пятые сутки Дима Панов попросил командира подойти к нему в рубку.

– Есть шум винтов какой-то лодки. Сигнатура не ясна.

– К погружению! Самый малый вперед, глубина двадцать.

– Точно, лодка, товарищ командир. Следует в режиме винт-зарядка.

Включать «асдик» на передачу не стали. Пошли курсом на сближение. Лодка не маневрировала, просто шла вперед. Авиации и лодок противника не боялась. Скорее всего, немецкая, но не хорошо знакомая акустику «Семерка». Три часа лодки сходились. Вдруг немка прибавила оборотов и скорости, устремляясь к тому месту, где предположительно должен находиться конвой.

– Либо у него замечательный акустик, либо мы одну лодку из стаи пропустили! – заметил Жуков. – Торпедная атака! Торпедные аппараты 1, 2 к выстрелу приготовить!

Расчет выполнен ТАС, задана сторона отворота. Жуков дождался доклада о готовности.

– Первый! Товсь! – нажата кнопка первого аппарата. Через минуту чуть ударило по ушам воздухом.

– Первый! Вышла!

Томительно бегут секунды.

– Лодка выполняет уклонение от торпеды! – доложил Панов. И в этот момент прозвучал взрыв!

– Перископная!

Поднят перископ, Жуков переключил него на максимальное увеличение. Перед глазами немного странная лодка с плоской деревянной палубой, на рубке – немецкий флаг, корма быстро проваливалась. Рубка уже под водой, а нос торчит, как поплавок. Пузырь в носу держит лодку.

– К всплытию, артиллерийская атака!

– Близко не подходи, командир! – сказал «дед». – Там торпеды.

В этот момент что-то глухо ухнуло внутри немецкой лодки, и нос исчез.

– Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! – с облегчением выдохнул Жуков.

– Человек за бортом! И не один!

Немцы – народ дисциплинированный! Все на рубке были одеты в жилеты. Все, как один, оказались за бортом, когда торпеда рванула под винтами. Шесть человек в оранжевых жилетах лежали на воде в кабельтове от тонущей лодки. Впрочем, недисциплинированные «наши» точно знали, что подбирать будут трупы. В февральской воде выжить невозможно. Сердце остановится. Алексеев и его команда вытащила из надстройки багры. Надо установить по меньшей мере тип и номер лодки. Звук был незнаком акустику. И никто таких лодок в здешних местах не видел. Судя по всему, довольно крупная, и топлива очень много вылилось. Жуков остановил электромоторы и накатом двигался к группе утопленников. Алексеев и его ребята выхватили пять из шести. До одного не дотянулись. Неожиданно лейтенант Овчинников поднял руку и сказал:

– У этого еще бьется сердце. Капитан-лейтенант. Срочно вниз!

Остальные были мертвы. На жилетах написано: «U-125». Жуков посмотрел в каталоге Джейна: постройки 40-го года, тип IXC2, построена в Бременхафене, приписана ко 2-му подводному флоту Германии. 6 торпедных аппаратов, 22 торпеды и до 62 мин, выставляемых через торпедный аппарат. Серьезная штуковина. Вася растер немца холодной водой, а потом спиртом. Поставил капельницу. Спустя четыре часа пришел в ЦП и доложил:

– Товарищ адмирал! Немец пришел в себя.

Галлер и Жуков перешли в четвертый отсек, где находился медблок. На столе лежал пристегнутый к столу бородатый молодой человек, обложенный резиновыми грелками.