– Очень своевременное решение президента! Оно, конечно, не снимает минную опасность, но сильно облегчит работу нашему флоту. Я закажу самолет для этого.
– Запросите ваш МИД, господин полковник, о визе для моей супруги. Она хочет увидеться с дочерью. А где сейчас ее муж?
– Под Ленинградом, командует батальоном.
– Ну что, едем? Нас заждались, наверное.
– Да, конечно.
Ужинали у Рамсаев довольно долго, отвечая на многочисленные вопросы его жены, весьма словоохотливой женщины. Она расспрашивала нас о поездке ее дочери в Москву, заодно я узнал о планируемых сроках вывода финской армии на всех участках. В общем, время я потратил не зря. Вернувшись в посольство, увидел обложенные мешками с песком танки у КПП: кто-то обстрелял из пулемета наряд возле входа и окна верхнего этажа. Ноту в МИД уже написали. Я ее подписал и приказал с утра доставить в МИД. Вышел на связь с Василевским по ВЧ, сообщил подробности переговоров с Маннергеймом. Тот передал, что корпус готов к движению и ждали только меня.
– Я же передал информацию, что первый может выдвигаться!
– Верховный приказал дождаться вашего звонка по ВЧ. Утром 5-я САД начнет переброску своих БАО в Порккала-Удд. Генерал Трубачев, командир корпуса, свяжется с вами от границы. Первым же бортом отправьте карты Трибуцу.
– Мне их еще не передали. Только обещали.
– Понимаю, но ускорьте максимально этот вопрос.
– Есть.
В трубке послышался голос, просивший Василевского освободить линию. Ни фига себе! Кто это? Мы повесили трубки, раздался звонок, и послышался характерный голос Сталина:
– Товарища Петрова, товарищ Иванов.
– Я у телефона, товарищ Иванов.
– Как Маннергейм прореагировал на сообщение, что у него будет базироваться ударный корпус?
– Довольно настороженно, но я объяснил ему, что существует угроза немецкого десанта прямо в Хельсинки, он перезвонил, по словам Рамсая, начальнику разведки, и тот подтвердил нашу информацию. После этого мне пообещали передать карту минных постановок в Финском заливе.
– Вы понимаете всю меру ответственности, товарищ Петров? Карта может оказаться фальшивкой!
– Конечно, товарищ Иванов. Она нуждается в доскональной проверке. Но оба броненосца береговой обороны у финнов находятся в Ботнике из-за угрозы авиации. Отражать десант пока у них нечем, а немцы славятся своей мобильностью. Поддержка нашим флотом и переброска сюда целой авиадивизии решает вопрос безопасности их столицы. Поэтому Маннергейм распорядился выделить дополнительные аэродромы на полуострове Порккала. Немецкие агенты очень активны здесь. Сегодня было обстреляно здание полпредства, товарищ Иванов. Маннергейм понимает, что его силой попытаются загнать обратно в союзники. Плюс в его армии далеко не все хотят союза с нами. Ему нужен флот на рейде Хельсинки.
– Хорошо, товарищ Петров. Вы хорошо начали работу. Ускорьте получение этих карт.
– Есть!
Ох! Из огня да в полымя. Хорошо еще, что по шапке не получил, что задержался с докладом на два часа. Сижу, пишу отчет. Надо бы ремингтон какой-нибудь завести, замучаюсь писать отчеты! Как хорошо было в тринадцатом году! Набрал текст, закодировал и отправил. А тут мучайся с этим «Паркером»! Женька уснула, ей сегодня тоже тяжело было. Но хоть отчеты писать не надо.
Утром разбудили довольно рано: пришло сообщение, что корпус сосредоточился в лесах под Выборгом, как стемнеет, пересечет границу. Опять охрана, опять старенький «Паккард», МИД, передал секретарю ноту протеста, сообщил Рамсаю, что вечером 1-й корпус пересечет границу, а самолеты корпуса сегодня начнут перелет в Порккала-Удд. Около 14 часов в небе над Хельсинки появились «Киттихауки», «Кобры» и «Пешки». Позвонил телефон, на проводе адъютант президента. Просит урегулировать вопрос об установке прямого телефона с дачей Маннергейма. Дескать, постоянно возникают вопросы у Маннергейма, а связи нет. Я связался с Москвой и получил добро на установку такого телефона. Финские связисты протянули связь. Маннергейм зря надеется, что к этой линии никто не подключится. Хотя связь высокочастотная, с модуляцией. Почти как наша ВЧ. В 18:00 генерал Трубачев сообщил, что начал движение. Почти сразу раздался звонок по новому телефону.
– Наша погранстража доложила о том, что ваш корпус начал переход границы одновременно в двух точках перехода.
– Я получил сообщение об этом, господин маршал.
– Утром подъезжайте ко мне, полковник, – и Маннергейм повесил трубку.
Около трех ночи меня разбудил Трубачев и его команда. Они обошли город и следуют в Порккала-Удд, а он заехал выйти на связь с Верховным.
– Товарищ Иванов! Первый отдельный УШК совершил марш и прибыл к месту назначения. Потерь не имеем, колонны сопровождали финские мотоциклисты. Вдоль дорог были установлены регулировщики. Инцидентов не было. Командир корпуса генерал-майор Трубачев.
– Поздравляю вас, генерал-лейтенант! Что с тылами?
– Служу Советскому Союзу! Пока не прибыл только десантный дивизион. По докладам, прошел Котку. Имеет одну потерю на мине.
– Где товарищ Петров?
– Здесь. Передаю трубку.