Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Немцы наступали по пятьсот метров в день. Все пятнадцать километров до Великих Лук Пуркаев превратил в сплошные ряды траншей и постоянно чувствительно бил по флангам группировки. Казалось, что остановить немцев все-таки не удастся, им оставалось пройти всего три километра, и в этот момент ударили Тимошенко и Говоров. Морозы сковали болота Псковщины и Эстонии, и 29 декабря оба фронта ударили в направлении Пскова, Острова и Локни. Части 32-й армии взяли станцию Валга с помощью 2-го ударно-штурмового корпуса и развивали наступление на Ригу, 8-я армия, усиленная 1-м УШ корпусом, двигалась на Печоры, Тимошенко развивал наступление на Остров, двигаясь по шоссе от Дедовичей; 52-я армия шла туда же от Порхова. А все резервы фон Кюхлера были южнее, у Великих Лук. В составе 6-й танковой дивизии немцев оказался взвод новых танков PZ-VI. Он не входил в состав дивизии, а принадлежал 502-му батальону тяжелых танков. Два танка были захвачены: один немцы сожгли, а второй был почти целым, сгорел только двигатель.

Под Великими Луками все кончилось уже после Нового года. Пятнадцатого января немцы начали отход. Остатки гарнизона капитулировали еще 10 января. Кюхлер оставил Псков и перебрался в Двинск. Там его сменил генерал-полковник Вальтер Модель, а генерал-полковник Георг Карл Фридрих Вильгельм фон Кюхлер стал пенсионером.

А у нас 13 декабря, в самый разгар этих событий, появилась дочь. Назвали Сашенькой. А из далекого Saariselkд привезли письмо от Сашки, Вадима и остальных. Первая бригада СпН прибыла туда. Новый год я отмечал в Москве: вызвали туда двадцать девятого, пока долетел, прибыл в Ставку утром тридцать первого. Василевский появился в одиннадцать. Я доложился, передал отчеты и сразу же задал вопрос, сколько мне еще сидеть в Хельсинки.

– Люди воюют, такие дела на фронте, а я…

– Собственно, я вас не вызывал, полковник. Знаю, что жалобы на вас идут сплошным потоком из полпредства. Вас вызвали в Ставку, а не ко мне. Сам появляется где-то в 14–14:30. Я доложу, что вы прибыли. А пока давайте поговорим о ситуации в Лапландии.

Я достал карты, схемы и списки, и мы часа три подробно рассматривали ситуацию с 20-й горной армией генерала Дитца. После выхода Финляндии из войны, немцы усилили группировку на Севере, перебросив туда целый корпус, и продолжают наращивать группировку. Известно, что тренировку проходят еще два армейских корпуса южнее, в районе Тронхейма. Финское командование обеспокоено этим вопросом. Паасонен и Маннергейм постоянно говорят со мной о том, что финская армия может не выдержать удара пяти немецких корпусов. В 14:00 Василевский засобирался в Кремль.

– Сидите здесь, я позвоню.

И я остался у него в приемной.

Все верно, отношения с «гражданской» частью дипкорпуса у меня не слишком складывались. Во-первых, мы решаем разные задачи, во-вторых, в самой Финляндии реальная власть принадлежит Маннергейму и военным, а гражданское правительство лишь изображает демократию и служит пароотводной трубкой. Плюс приехал я на два месяца раньше, чем остальные, поэтому сами финны предпочитают решать вопросы через меня, а не через посла Деревянского. Который и правда соответствует своей фамилии. Плюс к этому появился второй секретарь посольства, который явно связан с НКГБ, а я работаю на ГРУ – другая контора. И агентуры у меня побольше, да и крупнее она. Тот как-то пытался устроить «рюмочку чаю» и «поговорить за жисть», но остался ни с чем. Дружбы и любви у нас не получилось, тем более никакого «раздела имущества»: «У меня свои информаторы, а ты нарабатываешь своих».

Но предаваться воспоминаниям долго не пришлось. Адъютант Василевского сказал, что меня внизу ждет машина начштаба. Через пятнадцать минут я был в уже знакомом кабинете Поскребышева. На этот раз долго ждать не пришлось, секретарь Сталина доложил по телефону и сказал, чтобы я проходил в кабинет.

– Товарищ Сталин, полковник Иволгин, военный атташе СССР в Финляндии, прибыл по вашему приказанию.

– Проходите, товарищ Иволгин. Мы внимательно следили за вашей работой в Финляндии. Поставленную вам задачу вы выполнили: Финляндия стала нашим союзником. Они оттянули на себя три немецких корпуса, дали нам возможность освободить Советскую Эстонию, с их помощью мы сейчас выбиваем немцев из Пскова. В этих условиях Ставка пришла к мнению о необходимости шире развернуть освободительное движение в Норвегии. Карельский фронт будет усилен двумя общевойсковыми, одной танковой и одной воздушной армиями. Получено предварительное согласие президента Маннергейма на размещение этого контингента на территории Лапландской провинции.

У меня широко раскрылись глаза. Маннергейм этого не говорил! Мне, по крайней мере. Заметив мое удивление, Верховный уточнил: