Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Мы перешли в «мой» зал, нарком подошел к Сталину, сел рядом с ним и что-то стал рассказывать, время от времени кивая в мою сторону. Затем Сталин подозвал меня, сделав движение левой рукой.

– Вы поступили совершенно правильно, товарищ Иволгин, но когда будете контактировать с непосредственными исполнителями от союзников на Севере, будьте предельно корректны. Север мы удерживаем в значительной мере благодаря эскадре Фрейзера. Вы меня поняли?

– Так точно, товарищ Сталин!

– Но наши секреты – это наши секреты. И необходимо не подпускать союзников к нашим взаимоотношениям с Финляндией. Они хотят расположить там свои войска. Не допустите этого, товарищ Иволгин. Именно поэтому вы и будете занимать две должности: и военного атташе, и представителя Ставки. Там на Севере далеко не все это хорошо понимают. Придет время, будем разбираться и с этим. Регион там очень сложный, но у вас есть необходимый опыт еще по Ленфронту. Ленинградцев туда и направляем. Действуйте так же, как вы действовали на Ленфронте. Обдуманно, грамотно, не порите горячку. Но до весны надо успеть, до распутицы.

– Мне потребуется доукомплектовать некоторые части необходимым снаряжением и вооружением. Особенно трофейным.

– Это не вопрос, товарищ Иволгин. Комплектуйте всем необходимым. А теперь отдыхайте! – Сталин налил в бокалы какого-то вина и предложил выпить за успехи на Севере.

Возвращался я через Ленинград. Теперь как у представителя Ставки у меня был собственный Си-47 и восемь «Кобр» в качестве прикрытия. Поэтому до Хельсинки добрались быстро. Женю и Сашеньку я отправил в Ленинград, так спокойнее. Женька не протестовала: пока меня не было, ей в уши такого надули, что она была готова разреветься, когда увидела меня в новой форме и с погонами генерал-лейтенанта. Орлов еще не прибыл, а Деревянский собирался в Москву. Гражданские смотрели на меня, как на привидение. Посол был уверен, что меня сотрут в порошок (в лагерную пыль?) в Москве. Я позвонил Маннергейму и спросил у его адъютанта, могу ли я увидеться с господином президентом, так как прибыл из Москвы с письмом от Сталина для него. Спустя несколько минут адъютант сообщил, что мне назначено на 14:00. Оставалось больше часа, поэтому я поехал к Рамсаю. Ему я тоже привез письмо. Мы встретились через двадцать минут.

– Господин министр, вам письмо от товарища Сталина!

– Что там?

– Я не знаю, мне просто передали его без каких-либо объяснений. Но мне назначено на 14:00 у Маннергейма.

– Я знаю, Маннергейм пригласил и меня на это же время. С вашего разрешения, я прочту.

Он углубился в чтение письма. Через некоторое время послышалось его покашливание.

– Я вас поздравляю с новым званием и новой должностью, господин генерал! Мы встретимся у президента. До встречи.

Обсуждать письмо со мной он не стал. Значит, он против происходящих событий. По-своему он прав: Финляндия вышла из войны для того, чтобы не терять людей. Лапландская война им не нужна. Они хотят, чтобы все за них сделали мы. Напирать будет на то, что могут поссориться с соседями и Англией. Основная баталия будет сегодня у Маннергейма. Я заехал в кафе в Уустиима на улице Маннергейма, там варят хороший кофе, затем выехал на его дачу. Там собрался весь генералитет: Эш, Хейнрихс, Талвела, Сииласвуо, Эстерман, Айро и Хейсканен, кроме того премьер-министр Паасикиви и Рамсай. Хорошенькая компания! Трое из собравшихся имеют звание группенфюрер СС, один – обер-группенфюрер. Представляли меня по-немецки, двое из присутствующих по-русски не говорят. Самый старый из них, Сииласвуо (Стремберг), группенфюрер, решил, что я по-фински не понимаю, поэтому спросил у Маннергейма:

– А менее сопливого Москва прислать не могла?

Маннергейм поморщился и ответил:

– На этот вопрос, генерал, вам ответят херри Эш и Паасонен. Они хорошо знакомы с генералом Иволгиным. Они отвечали за Олонец. Вы же с ним не сталкивались, были на другом фронте.

– А почему у него на груди висит золотая птичка? Это знак элитных частей Ленинградского фронта, – спросил Эш, обер-группенфюрер СС.

Ответил Паасонен:

– Потому что он создал эти войска и командовал ими, генерал. Потому что фрегаттен-капитан Келлер приказал мне уничтожить этого человека, но он уничтожил двадцать моих разведчиков, а четверых взял в плен. В том числе и майора Тикконена. Да и сам Келлер сейчас отдыхает от фронта под Рыбинском. Ориоль достал его в Таллине. Это «капитан Ориоль». Кстати, он довольно хорошо понимает по-фински.

– С вашего позволения, господа генералы! – медленно проговорил Маннергейм. – Это я просил господина Сталина закрепить за данным фронтом этого человека. Вы в курсе, господа, что звание фельдмаршал в германской армии присваивается за взятие крепости, так?

– Яволь! – кивнули все.

– Генерал Иволгин взял Чудово, Спасскую Полисть, Мясной Бор, Теремец, Подберезье, Свирьлаг, Важины, Куйтежи, Новгород, Батецкий, Городню, Антипово, Малую Удрю и Таллин. Я ничего не забыл из вашего послужного списка, господин генерал?

– Только Лисино, Форносово, Дудергоф, Красное Село, Горелово, Оредеж и Красногвардейск.