Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

– А пробился 2-й танковый корпус. Вышел на шоссе на Любань и попал в три твоих ловушки. Потерял два батальона танков и вернулся обратно. Там и добили. После этого меня вызвали в Москву. Сам принял, причем один на один. Я жаловаться не стал, доложил, как есть. Кстати, и тебя помянул, и не раз. Он мне генерал-полковника и присвоил. После этого Николаева и послали на юг. Но и тебе, я вижу, перепало!

– Я получил только 31 декабря, вместе с должностью представителя Ставки. И задачей разгромить 20-ю горную армию!

– О делах ни слова! Все потом. Даша! Грибочки где?

– Вот.

– В общем, так, Максим Петрович! Задачу выполним! За тебя, за новое звание, дай бог не последнее!

После завтрака перешли в штаб, там состоялось совещание. Меня интересовали сроки развертывания, я передал информацию по финнам и по местам дислокации в Лапландии. Попросил обеспечить доставку и пошив амуниции с верблюжьей шерстью для войск первой линии и бригады СН. Запросили Алма-Ату по этому поводу. Обещали поставить. Сама шерсть есть. Начальнику тыла приказали собрать трофейные «Бюсинги» и полугусеничные SdKfz 251 для 1-й бригады.

Через три часа я вылетел в Мурманск. Там командовал генерал-майор Щербаков. Наш, питерский, бывший командующий 8-й армией, которая дралась на Ораниенбаумском пятачке. Принял его доклад о переформировании армии, посмотрел поставленную союзниками технику: амфибии, на базе которых в армии создавались шесть отдельных моторизованных батальонов особого назначения. Обратил внимание на поставки из Ленинграда и Горького быстроходных десантных кораблей. Встретился с представителем командования союзников: адмиралом Фрейзером, и с руководителем направления «PQ» поставок по ленд-лизу полковником армии США Робертсоном. Попросил срочно поставить нейлоновые веревки диаметром 16 мм, шнуровые заряды для прорыва проволочных заграждений и каталитические бензиновые грелки, которые используют стрелки американских бомбардировщиков. Тот удивленно пожал плечами, но сказал, что все это может быть поставлено уже в конце января. Необходимые мне счетверенные браунинги были на складах в Мурманске в большом количестве.

Четырнадцатая армия пополнялась шестью отдельными дивизионами САУ-152 и двумя бригадами огнеметных ИСов. Посмотрел я на тренировки роты фронтовой разведки, сделал замечания по экипировке, приказал исправить. Осмотрел разворачивающийся ударно-штурмовой корпус. Генерал Щербаков имел опыт такого развертывания: на базе его армии создавался 2-й ударно-штурмовой. Четверо суток пролетели очень быстро, теперь в Лапландию. Я уточнил, где расположен транспортный полк бригады, оказалось, что он базируется в Куусамо, почти у самой границы с СССР. Вылетел туда. Возле Куусамо «Кобры» сопровождения вступили в короткий, но жаркий бой с «мессерами». Стрелки «Дугласа» тоже били куда-то. Сам самолет поврежден не был, но пришлось его перекрашивать в белый цвет уже на финском аэродроме. У немцев в Раваниеми хороший аэродром, и туда переброшена группа 5-го флота – около ста самолетов. У финнов очень мало истребителей, и все они уступают BF-109G. В Куусамо встретил Сииласвуо. Коротко поздоровались, я спросил его, где находится первая бригада.

– Везде, и нигде. Что делают – не понятно. Мне ни о чем не докладывают. Партизаны какие-то. Последнее сообщение: захватили Посио, разгромили штаб 307-го пехотного полка, отошли в неизвестном направлении. Воздушная разведка установить направление отхода не смогла. Да и погода испортилась.

– Чем вы так раздражены?

– Из-за этого над Куусамо постоянные воздушные бои. Немцы думают, что этот удар нанес 4-й батальон глубинной разведки. Начались подвижки у немцев, 169-я дивизия начала переброску 392-го пехотного полка и двух батарей 230-го артиллерийского полка от Ивало на юг. Здесь с утра стояли транспортные самолеты русских – извините, ваши самолеты, – они куда-то улетели. Немцы явно нацелились выбить нас отсюда. Никаких русских соединений пока не подходило. Сил удержать Куусамо у меня маловато.

– Должны были поставить заказанные вами снаряды для 76-мм орудий, патроны к 7.62-мм и 20-мм «эрликонам».

– Это все прибыло, спасибо. И продовольствие тоже, причем по вашим нормам.

– На перелете я видел несколько колонн войск, явно наших. Кто-нибудь из русских сейчас здесь есть?

Сииласвуо переспросил это у своего офицера.

– Да, на аэродроме есть несколько офицеров и около роты солдат. В южной части летного поля, в лесу. Метров семьсот отсюда.

Я взял сопровождение и пошел в том направлении. Чуточку подумав, Сииласвуо тоже пошел за мной. Не доходя леса были остановлены окриком: «Стой, кто идет!», и тут же раздался радостный крик: «Товарищ полковник! С возвращением!» Из-под снега выскочил Федоскин, отбрасывая вьюжную маску.

– Товарищ полковник! Третье отделение первой роты ведет охранение западных подходов к КП бригады. Комод младший сержант Федоскин!

– Генерал-лейтенант, товарищ Федоскин. Вольно.

Тот повернулся к лесу и прокричал:

– Командир вернулся! – и повернулся ко мне: – Я вас провожу. Это с вами?

– Да, пропустите.