Жернова судьбы

Девушка еле ступала, голова её была опущена, лицо прикрыто плотной фатой. Лишь маленькая ручка виднелась из-под пышного рукава. Ванька увидел тонкие розовые пальчики… и горячая волна ударила под сердце, заставив его бешено толкаться и ворочаться. Он прижал ладонь к груди, пытаясь утихомирить его, но ретивое не поддавалось, упрямо бухая и биясь прямо в рёбра. В ушах тоже зашумело, и Ванька был несказанно рад, когда они вышли на улицу, посадили невесту в карету, и он мог не бояться более, что она случайно увидит его лицо. Поезд тронулся. В имении уже ждал священник. Всё было готово к венчанию.

В родовой церкви Зарецких собрались немногочисленные гости: Саша категорически отказался от пышной свадьбы, а матушка была уж так довольна, что скоро её мечта исполнится, что с превеликой радостью старалась угодить сыну. Зато дворовые собрались все, они тоже многого ожидали от торжества: девки надеялись, что молодой барин обратит весь свой пыл на жену и перестанет их сильничать, а парни и мужики думали, что будущий хозяин имения смягчит свой нрав под её воздействием. Все понимали, что Елизавета Владимировна не вечна и что когда-то Александр Андреевич вступит в законные права наследования и будет ими владеть, судить и миловать. Понимали это и боялись его дурного характера. Лишь один Ванька ничего не ждал и ни на что не надеялся. Сердце рвалось из груди прочь, но… «Господь милосердный, прости меня, грешного, вразуми, как быть дальше…» – беспрестанно шептал он, склонив голову.

Тёмная церковь была освещена свечами, пахло ладаном, и у Пульхерии закружилась голова от приторного аромата. Она оперлась на согнутую в локте руку Саши и вздохнула. Сердце её быстро стучало, сладчайшие грёзы, более сладкие, чем ладан, смущали девственный ум, и девушка чуть держалась на ногах. Голова её была склонена, лицо закрывала фата, она не смела и подумать взглянуть в лицо жениха.

Молодые стали пред богато украшенным налоем, священник, не торопясь, с удовольствием, читал положенные слова. Пульхерии становилось всё хуже: голова тяжелела, ноги обратились в вату, она часто и неглубоко вдыхала приторные благовония. Наконец наступило время для законного поцелуя, жених откинул фату, невеста обратила к нему бледное лицо с лихорадочными пятнами румянца, губы их соприкоснулись, и она наконец-то подняла глаза на своего суженого. Ахнула, побледнела и лишилась чувств. Ванька, стоявший чуть поодаль и не спускавший с нее глаз, прянул вперёд и успел подхватить законную жену своего молочного брата и уберечь её от падения на пол.

– Доченька, очнись, приди в себя! – нежное похлопывание по щекам привело девушку в чувство. Она открыла глаза и увидела добрую и озабоченную свекровь, которая брызгала ей в лицо водой и настойчиво старалась вернуть сознание.

– Ну, вот умница! – обрадованно выдохнула она, поцеловала невестку в лоб и поднялась. – Саша, я пойду к гостям, а ты позаботься о жене, пусть она отдохнёт, а потом выйдет к нам хоть ненадолго. Иначе нехорошо!

Пульхерия перевела бездонные глаза на мужа:

– Вы кто? – со страхом спросила она.

– Я твой законный супруг, Александр Андреич Зарецкий, а ты моя жена. Нас только что обвенчали. Вспомнила?

– Вы не Саша, – покачала головой Пульхерия. – Вы не Саша! Вы самозванец!!

Она попыталась встать, но юноша небрежно толкнул её в плечо, и девушка вновь упала на кровать.

– Я твой муж. Отныне и навсегда. Запомни это и смирись. Твой долг – любить меня и почитать. Так священник сказал.

– Но… – по щекам Пульхерии потекли слёзы, она прижала руки к груди, стремясь унять биение сердца. – Но кто… – во рту внезапно пересохло, – кто…

– Что ты заикаешься? – недовольно поморщился незнакомец. – Кто приезжал к тебе на смотрины?

Она кивнула головой, всё ещё не сознавая, что угодила в мастерски расставленную ловушку, и надеясь на чудо.

– Ванька! Подь сюда! – крикнул человек, назвавшийся её мужем. Пульхерия вздрогнула, сердце забилось птичкой в клетке.

Дверь медленно отворилась, и в комнату вошёл парень, стройный, широкий в плечах, русоволосый. Он низко опустил голову, и лица его не было видно.

– Александр Андреич? – несмело произнесла девушка.

Парень медленно поднял голову и с невыразимой болью посмотрел на Пульхерию.

– Вот он! – радостно воскликнула она и села на кровати, пальцем указывая на Ваньку. – Вот он, мой суженый! А не вы!

– Суженый! – скривился незнакомец. – Это холоп мой, Ванька, – презрительно сказал он. – Смерд по происхождению, потому как смердит от него, как от козла вонючего. Иди сюда и приветствуй барыню, смерд.

Ванька на негнущихся ногах подошёл к кровати, не смея взглянуть на Пульхерию:

– Доброго вам здоровья, барыня, – с трудом вымолвил он. – Желаю вам счастья в супружестве и долгих лет жизни…

Хлоп! – раздался удар, и Ванькина голова мотнулась вперёд.

– Как ты приветствуешь хозяйку! – язвительный голос хозяина был хуже пощёчины. – На колени да руку целуй!

Парень упал на колени и хотел было припасть к дрожащим пальчикам Пульхерии, но она отдёрнула руку и слабо ахнула: