Жертва

Триш согласилась на бокал вина и с удивлением стала наблюдать за тем, как Сэлли оглушительно гремит бутылками и натыкается на все предметы, какие попадаются на ее пути. Откуда-то сверху вдруг послышался разгневанный женский голос, и Триш поняла, что Малкольм Чейз очень громко с кем-то ругается — возможно, с собственной супругой, — а его молоденькая секретарша боится, как бы посторонний человек не стал невольным свидетелем ссоры.

— Не пытайся сделать из меня дуру, Малкольм. Ничего у тебя не выйдет.

Секретарша, вздрогнув, протянула Триш тяжелый хрустальный бокал с вином и неестественно громким голосом спросила, нравится ли ей работать адвокатом.

— Да, очень. Благодарю вас. Кстати, можете не волноваться. — Триш показала на потолок. — Такие вещи время от времени случаются со всеми. Я не собираюсь сплетничать о мистере Чейзе.

Сэлли неуверенно улыбнулась.

— Спасибо вам огромное. Это так милое вашей стороны. Вы не беспокойтесь, они скоро перестанут, — произнесла она гораздо спокойнее и не с таким претенциозным выговором.

Однако выкрики, которые доносились с верхнего этажа, становились все резче и оскорбительнее. Не слушать их было невозможно. Триш села на один из двух одинаковых диванов в желтую и оранжевую полоску, а Сэлли, скрестив стройные ноги в лакированных туфлях-лодочках, устроилась напротив, на оттоманке с накинутым на сиденье ковриком.

Наверху раздался звон разбитого стекла. Триш показалось, что о туалетный столик, накрытый стеклом, с силой хлопнули тяжелый флакон духов.

— Я готова смириться с тем, что ты постоянно на работе. Готова смириться с тем, что у тебя вечно нет времени, если я хочу пойти на ужин к сослуживцам и мне нужен спутник. Причем если ты сам куда-то идешь, я обязана тащиться вместе с тобой.

Последовало приглушенное бормотание. По всей вероятности, Чейз догадывался, что Триш уже в доме, и пытался утихомирить супругу.

— А мне наплевать! Я даже готова смириться с тем, что возле тебя вечно крутятся молоденькие идиотки. С чем я не готова смириться, так это с тем, что…

Снова раздался звон разбитого стекла, но на сей раз сопровождаемый всплеском. Сэлли Хатфилд уронила на пол свой бокал джина. Соскользнув с оттоманки, она опустилась на колени и, ругая себя на чем свет стоит, принялась вытирать разлитый джин носовым платком. Триш заметила, что один из хрустальных осколков впился Сэлли в руку и из ранки выступила кровь. Триш предложила помочь.

Девушка резко поднялась с колен и, роняя на пол капли крови, пробормотала, что ей обязательно надо все тут убрать. Затем сказала, что сходит найдет какую-нибудь тряпку, и спросила, не возражает ли Триш, если она на минутку оставит ее одну.

— Нет, конечно. Идите. За меня волноваться не стоит. Я подожду здесь, пока мистер Чейз не освободится.

Присутствовать при чужой ссоре гораздо легче, когда не надо притворяться, будто ты ничего не замечаешь.

Наверху мистеру Чейзу по-прежнему приходилось несладко.

— Я прекрасно понимаю, что это заставляет их работать на тебя до потери пульса. Я согласна возвращаться домой и спотыкаться об их бездыханные тела. Я даже согласна время от времени ходить на встречи с твоими мерзкими избирателями. Но я категорически не согласна спокойно наблюдать за тем, как ради старой подружки ты делаешь из себя круглого идиота. Все знают, что она убила отца. Ради нее ты выставляешь меня дурой и рискуешь единственным, что у тебя есть, — репутацией неглупого и здравомыслящего политика.

— Нет, не рискую, — ответил Чейз, на сей раз довольно громко. — Дебора Гибберт является частью моей кампании за права граждан на справедливый суд. Сколько можно повторять одно и то же? Все понимают, какое огромное это имеет значение. Мой интерес к Деб не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к тому, что у нас с ней было сто лет назад. Я собираюсь провести громкую кампанию, которая не принесет нам ничего, кроме выгоды. Моя популярность у избирателей резко возрастет. Сама увидишь.

Триш удивленно подняла брови. Вот так признание! После него Малкольм Чейз выглядел довольно неприятным типом. Однако если его жена, как леди Макбет, все время подталкивала супруга к очередным политическим вершинам, он мог выдумать такое объяснение специально, чтобы отделаться от ее упреков.

— Что за ерунда, — отрезала она. — Во-первых, твоя кампания принесет пользу только в том случае, если ты вытащишь свою Деб из тюрьмы. Насколько мне известно, на это нет никаких шансов. Во-вторых, все знают, что она одна из твоих бесчисленных бывших любовниц. Хуже того, поползли слухи, будто все последние годы ты продолжал сохнуть по своей Гибберт и влюблен в нее до сих пор. Если ты сделаешь этот идиотский телефильм, я…

— Что? — Теперь в голосе Чейза звучало не меньше злости и презрения, чем у его супруги. — Ты меня бросишь?

— Вполне возможно.

— Не будь дурой. Тот факт, что ты замужем за членом парламента, помогает твоей карьере. Я знаю, если бы не политика, ты давным-давно бросила бы меня. Ты ведь уже собиралась уйти, во время прошлых выборов, когда я мог не получить места в парламенте.