Жертва 2117

Асад посмотрел на часы. Было за полночь. Уже очень давно он не чувствовал себя таким одиноким. Карл был в Копенгагене, Герберт Вебер лежал в номере несколькими этажами выше, возможно продолжая переживать из-за того, как жестоко СМИ обошлись с ним в связи с историей о Дитере Бауманне, перешедшем в другую веру, и убийстве двух его сотрудников во Франкфурте.

Асад потер руками виски. Что же Карл его так подвел? Конечно, Асад понимал его беспокойство, но разве он не мог подождать еще немного? Кто будет теперь его партнером?

Он занялся сборкой оружия, поглядывая на реку Шпрее, которая текла мимо гостиницы через весь город. Они превратились в блеющих овец, танцующих под дудку Галиба, если оказались здесь? Черт возьми!

Асад лег на молитвенный коврик и стал смотреть в потолок. Тишина последних дней истощила его. И если так будет продолжаться, когда произойдет катастрофа, они ничего не смогут сделать.

Он закрыл глаза и стал по очереди обдумывать вопросы, которые приходили в голову. Почему Галиб из всех городов выбрал своей целью Берлин? Только потому, что это крупнейший город страны? Столица, на долю которой выпало так много трудностей? Всемирно известный город, на который СМИ всего мира обратят особое внимание, если там произойдет теракт? Или Галиба связывает с этим городом что-то личное?

Асад покачал головой. Ответ на блюдечке не лежал.

Спустя еще полчаса бесплодного анализа и изучения своего списка он наконец решился и заполнил восемнадцатый пункт: Хамид, по-видимому, нашел нападавшего во Франкфурте, но как? Выясняй.

Завибрировали часы. Звонил мобильник.

– Ты проснулся? – спросил Карл.

Какой типичный для него вопрос. Как могло быть иначе, если он уже взял трубку?

– Нет, я спал, как Золушка, Карл, понятное дело.

– Полагается говорить «как Спящая красавица», Золушка не подходит. Как дела? Есть новости?

– Я чувствую себя так, словно заболел. И возможно, я действительно болен. А как Мона?

– Когда я оказался в больнице, она уже спала, но ей нехорошо. Возможно, она потеряет ребенка, но там делают все, чтобы стабилизировать ситуацию. Слишком рано говорить, чем кончится.

Он замолчал, и не было никакого желания прерывать долгую паузу.

– Да, мне очень жаль, Асад, – продолжил он наконец. – Если будут позитивные сдвиги у Моны завтра или послезавтра, я вернусь, обещаю.

Асад ничего не ответил. Послезавтра – такое далекое будущее, что говорить о нем бессмысленно, возможно, оно и вовсе не случится.

– Я думаю, что ключом является Хамид, – сказал Асад.

– Хамид? Почему он?

– Слишком много пунктов списка связаны с ним, мне так кажется. Как ты сам понял по видео из мюнхенской квартиры, он выглядит совершенно не так, как типичный араб: стриженые волосы, западная одежда. Я думаю, что он постоянно живет в Германии, в отличие от Галиба. Кто-то должен был заботиться, чтобы все шло как по маслу. Аренда автобуса и дома во Франкфурте, сбор группы, надежное размещение в Берлине. И еще я думаю, что это он нашел фотографа в Мюнхене, Мустафу во Франкфурте и обращенного в ислам немецкого капитана, который убил Мустафу.

– Хорошо… – произнес Карл и внезапно остановился, словно хотел сказать что-то еще, но передумал.

– В чем дело? – спросил Асад, подождав с полминуты.

– Ты считаешь, что Хамид мог найти Мустафу, хотя жил во Франкфурте? – В голосе Карла звучало сомнение. – Об этом что-нибудь написано в отчете службы безопасности? Прошло уже более суток после смерти парня, так что сотрудники Вебера, вероятно, накопали что-нибудь, и их отчет стоит почитать.

– Я уже читал его сегодня днем и не стал умнее. Они допросили родителей Мустафы, и, конечно, те ничего не знали о том, как их сын радикализировался и попал в эту историю. Он был самым обычным мальчиком, которого по непонятным причинам заставили сделать то, что он сделал, так они сказали.

– Ну и ну. Вы с таким раньше встречались? Самый обычный мальчик и родители в шоке, ничего не понимают. Мне кажется, тебе надо разбудить Герберта Вебера и выяснить, что еще удалось узнать после этого.

– Если у них появились новые наводки, то люди Вебера, вероятно, уже пошли по этому следу?

– Правильно, Асад. Но ведь люди Вебера не то же самое, что ты, правда?

Опять эта тягостная пауза. Как, черт побери, реагировать на нее? И разве Карл не знает, что лесть от лукавого?

– Что бы ты ни делал, береги себя, Асад. Я позвоню завтра. Спи спокойно!

И Карл положил трубку.

– Нет, я еще не ложился. Спускайся на первый этаж, я сижу в баре. Какого черта я буду спать после всех последних событий?

Голос Герберта Вебера по телефону звучал почти нормально. Но когда Асад нашел его на табурете в баре у окна на улицу, алкогольные пары от него могли бы обезвредить любую инфекцию. Глаза почти закрыты, безо всякой возможности сфокусироваться. Это был человек, который никогда раньше не терял своих сотрудников во время операции.

– Я хотел бы еще раз прочитать рапорт о допросе родителей Мустафы, – сказал Асад.

Вебер покачал головой:

– При себе у меня, сам понимаешь, нет такого документа.