Жертва 2117

Он развернул конторский стул, на котором она сидела, и посмотрел ей прямо в глаза. Какое наслаждение видеть ее страх и покорность.

– Давай изменим наши правила? Если я быстро выиграю раунд, то ты еще немного поживешь, договорились? Может быть, это заставит тебя заткнуться?

Клейкая лента у рта заколебалась. Неужели она не поняла то, что он только что сказал? Но она продолжала двигаться на стуле взад и вперед, как будто у нее было недержание.

Александр мысленно слал проклятия. Ну какое ему дело до того, что она надует в штаны?

Потом она сделала то, чего Александр не видел с тех пор, как отец всерьез выпорол его. Она заплакала, из носа потекло, а сдавленные стоны стали громче.

И в середине этой неаппетитной сцены в его памяти вдруг выплыло воспоминание, которое он, казалось, давно уже вытравил из своего сознания. Он вспомнил, что ее жалобные мольбы были предназначены тогда для его защиты. Она схватила отца за рубашку, чтобы остановить его. Это было в последний раз, когда она встала на сторону сына, а потом мать безоговорочно соглашалась со всеми капризами и выпадами мужа.

Как бы то ни было, тогда она заплакала, и сейчас это повторилось. Она боялась, она была одна и, видимо, о многом сожалела. Этого недостаточно, но все-таки.

Александр задумался. Мать знала, что ей предстоит умереть, тем не менее заботилась о том, чтобы не обмочиться. Это было по-человечески трогательно.

– Обещаешь, что дашь мне возможность поиграть, если я тебе разрешу? – сказал он.

Она усиленно закивала.

– Дверь не запирай, иначе я ее сломаю. Понимаешь, что я говорю?

Она снова кивнула.

Он положил меч на плечо и подкатил офисный стул к двери туалета, снял ленту с рук и ног, но оставил на губах.

Он отступил назад и показал меч, чтобы она не вздумала сопротивляться.

– Иди и делай свои дела, – сказал он, – и без выкрутасов!

Она кивнула и исчезла за дверью. Там пожурчало, потом наступила тишина, значит были еще и другие дела.

Александр терпеливо ждал, но вдруг заметил, что кружок на ручке двери стал не зеленым, а красным.

– Эй! – крикнул он. – Я сказал, чтобы ты дверь не запирала. Теперь тебе же самой будет хуже.

Он пнул несколько раз по двери. Из туалета тем временем раздавался громкий тревожный треск. И когда дверь наконец поддалась и с грохотом стукнулась о стену, она уже стояла у окна со свинцовым обрамлением стекла, без клейкой ленты вокруг рта, держа поднятое над головой тяжелое сиденье унитаза.

В ту же секунду, как сиденье разбило стекло, она изо всех сил стала звать на помощь.

Это прекратилось, когда Александр повернул меч и нанес обитой кожей рукояткой меча удар ей по затылку. Она упала, потеряв сознание.

«Убить ее сейчас?» – подумал он и потащил мать в комнату.

Потом постоял, обдумывая следующий шаг, но тут через разбитое окно туалета он услышал крик. Кто-то спрашивал, не случилось ли чего-нибудь.

Впервые за очень длительный период жизнь за пределами дома стала для Александра реальностью. Неужели его матери удалось спутать ему карты?

Он бросил быстрый взгляд на нее и убедился, что она придет в себя не скоро.

Отложил меч, вышел в прихожую и открыл дверь.

Воздух на улице был холодным и свежим. Когда Александр стал затворником, был конец лета, а теперь приближалась зима. Листва опала, все живое перед домом отцвело и завяло. Даже лужайка поблекла, и на пожухлой траве лежало раскрытое сиденье унитаза, а в нескольких метрах от него на тротуаре стояла вечно сующая свой нос куда не надо их тощая соседка из дома напротив и пялилась на этот неприличный предмет, древняя псина рядом тянула ее за поводок.

Его отношение к ней всегда было холодным, но в этот раз он решил сменить привычный тон.

– Да, наверное, я слишком разволновался, – сказал он и поднял с земли сиденье. – Расстроился из-за того, что не смог поступить куда хотел.

Она вскинула брови:

– Мм, а почему твоя мама звала на помощь?

Он постарался выглядеть удивленным:

– Мама? Ее нет дома, это я раскричался. Сам не понимаю, почему я стал звать на помощь. Я так расстроился.

– Неправда, Александр, – сказала она и подошла к открытой двери. – Я поздоровалась с твоей мамой, когда она вернулась. И она никуда за это время не выходила, я это точно знаю.

Александр покрылся испариной. Неужели эта ведьма все время тут шпионила? Ей что, больше нечего делать?

Соседка встала, уперев руки в бока.

– Мне надо поговорить с ней, посмотреть, все ли в порядке. А если ты будешь противиться, я позвоню в полицию, можешь в этом не сомневаться.

– Дома ее нет. Пожалуйста, звоните куда хотите. Нам нечего скрывать.

Она сделала шаг и резко остановилась, было видно, что она не успокоится.

– Учти, скоро к тебе придут из полиции. Я тебе это гарантирую.

Александр сдался. Она сама лезла на рожон.

– Зайдите и посмотрите сами, – сказал он и отступил, пропуская ее вперед.

Дойдя до порога, она с недоверием обернулась.

– Дверь должна быть открытой. Понятно, Александр?

Он кивнул и, когда она вошла в прихожую с собакой на поводке, поднял сиденье унитаза и нанес ей по затылку такой силы удар, что соседка, не издав ни единого звука, рухнула на пол, выпустив поводок.