Жертва

Ну а самому младшему сыну Загребного, первому рыцарю великой Рыцарской империи Виктору Алпейци, вообще не оставило никакого выбора банальное объявление войны. Уж таковы были законы этой воинской державы: хочет с тобой кто-то воевать и подтвердил свое желание на официально предоставленных бумагах, никакого иного выхода, как завоевать неприятеля и свергнуть сидящего там на престоле короля, не существует. А Сапфирное королевство объявило войну по всем правилам дипломатического искусства: с прибытием послов, с фанфарами, с торжественным вручением грамот и самого вызова и даже с неким торжественным отмечанием этого события у себя в посольстве. То есть послы устроили пьянку для себя и своих друзей.

Как следствие, рыцарские тритии стали стягиваться к Вадерлону без всякого приказа или даже пожелания со стороны императора, и если бы он не возглавил армию, его бы никто не понял. Да и такой хитрый пункт имелся в сводах законов управления рыцарским государством: с полным правом сразу поднимается на копья тот, кто отказывается от войны, и за час до выступления в поход выбирается новый император. Если бы не копья, Виктор ни за что не отправился бы воевать, потому что сразу понял, что творится нечто ужасное.

Связь через тумблонов прервалась. Отец явно не чувствует тревогу и паническое состояние. И непонятно совершенно, что творится в соседних империях.

Опять-таки и Виктор тешил себя надеждой: «Дорога дальняя, пока доберемся, как говорится, или бобик сдохнет, или поводок порвется. А может, и связь появится. – Тумблоны в клетках везлись в обозе. – Или разведка и посыльные обстановку прояснят. А может, и сам Славентий Пятый опомнится и попросит мира. Должен же возобладать у него здравый рассудок!»

Здравый рассудок у правителя Сапфирного королевства преобладал. Он все прекрасно видел, правильно оценивал и тоже понимал, что творящиеся по всему континенту провокации и попытки развязать всеобщую войну ни к чему хорошему не приведут. Мало того что монарх вообще не хотел слышать слово «война», так он еще и преклонялся перед теми, кого обстоятельства вдруг сделали самыми лютыми врагами. Ну и другие причины заставляли рвать на себе в бессилии волосы. Ведь даже в случае победы над всеми сходящимися армиями центральное государство материка будет проклято на веки вечные. Да и как эта победа будет одержана! Такой цены для своей победы, какая готовилась грянуть в самые ближайшие дни, не пожелает себе ни один полководец или главнокомандующий.

А все потому, что бестелесный демон планеты поставил монарха в положение своего вассала, полностью зависящего от пожеланий и прихотей хозяина. Такого не было прежде никогда, чтобы Сапфирное Сияние мог общаться с восседающим на троне человеком напрямую. Раньше все указания раз в сто лет передавались через Загребного, и все, никакого общения. А тут несколько месяцев назад прямо в пиршественном зале своего дворца Славентий вдруг услышал голос. Причем никто, кроме него, этот голос не улавливал, в том числе и придворные шабены:

«Ну что, пора уже тебе становиться верховным императором и объединять под своей властью весь материк! И я, Сапфирное Сияние, тебе в этом помогу!»

Кое-как разобравшись в умении мыслепередачи, король попытался выяснить, зачем ему вообще власть над всем континентом.

«Потому что ты мой ставленник, и я во все времена боролся за возвышение именно Сапфирного. Но вскоре единая власть распространится до всех морей, и тогда вся твоя империя будет называться Сапфирной!»

Прослушав грандиозные планы про обязательную войну, монарх пришел в ужас и чуть не свалился в обморок от шока:

«Что?! Мне объявлять войну всем империям?! Во-первых, я не желаю этого делать, а во-вторых, они меня только силами своих посольств с лица земли сотрут. Да и столицу они захватят на счет “три”».

«Начну отвечать с твоего “во-вторых”. Довольно скоро, в один из означенных мною вечеров, исчезнут те два десятка твоих личных недругов, которые толпятся в придворной свите. Тебе только и надо будет предупредить своих людей, чтобы те подобрали на местах исчезновения строптивцев крупные драгоценные камни. Это будет моим показным актом возмездия тем, кто осмелится тебе противоречить. Хотя я их и буду уничтожать без свидетелей».

«Постой! Такое творить нельзя! – мысленно вопил Славентий. – Никакой политик не пойдет на такой геноцид!»

Он прекрасно знал, что нельзя уничтожать всех недовольных из своего окружения, оставляя на их местах тупых фанатиков и откровенных лизоблюдов. За малый временной период подобный правитель превращается в окончательного идиота, циника и превышает все полномочия своей и так безграничной власти. А там и до всенародного бунта, свержения, а то и плахи для венценосной головушки – один шаг. Всегда считалось лучшим иметь недоброжелателей и врагов, но вести над ними неусыпное наблюдение, держать полный контроль, знать про их планы и тонко эти планы корректировать.