Жертва Гименея

– Спасибо вам, – проговорила Гутя, отдирая сестрицу от локтя Евгения Леонидовича.

– Не стоит, – отмахнулся тот.

– Да уж, – бубнила Аллочка. – Наговорил про меня всяких гадостей. Какая я вам пьяная? Я сегодня только водку пила, а к пиву и не прикасалась даже!

– Ну как ты не понимаешь, Алла, это он в целях конспирации, правда же, Евгений Леонидович?

– Да-да, я сразу сообразил, что вы поймете. Гутя, я вам позвоню.

Пока испуганный Фома затаскивал тетушку в дом, Гутя все стояла и смотрела на лестничный пролет, где только что исчез Евгений.

– Мама, что это с ней? – спросила Варька.

– С ней? С ней что-то непонятное, – насупилась Гутя. – Но это я сама…

– Это ты? Что ты с ней сделала? Ты долбанула ее по голове? – удивился Фома, разглядывая огромную шишку на темечке Аллы Власовны.

– А чему ты, Фомочка, удивляешься? – бросилась защищать мать Варька. – Можно подумать, ты не знаешь, какой наша Аллочка может быть невыносимой. Я и сама ее не раз хотела так… легонько.

– Нет, Варя, ты не поняла, – устало села на диван Гутя. – Это я виновата! Мы… я была на улице, сидела в беседке и проводила допрос, сами понимаете, ни минуты без дела. А уже все гости расходились.

– То есть вы были на поминках, так? – подытожила Варька.

– Ну конечно! Аллочке позвонили, сказали, что ее ждут. Ну, а я же не могу ее отпустить одну, вдруг что-то случилось бы, пошла с ней.

– А с тобой, Гутенька, я как за каменной стеной, – потрогала макушку Аллочка и поморщилась. – Вот уж, воистину, охрана из тебя – что надо.

– Между прочим, если бы не я! Если бы не мы… ты могла умереть от переохлаждения!

– Да погодите вы! – не выдержал Фома. – Рассказывайте по порядку, что произошло?

– Так я по порядку и рассказываю, – Аллочка переместилась на диван, вытеснив сестрицу. – Значит, я сижу себе за столом. По всем правилам поминаю. И между тем веду наблюдение. Все, как у Джеймса Бонда, я по телевизору видела. И вижу – а моей сестрицы нигде нет! А надо сказать, она сразу же села охмурять мужчину, на которого я лично положила глаз!

– Аллочка! – потеряла терпение Варька. – Давай по сути.

– А я что? Я все по ней, по сути. И, значит, все уже напились, наелись и стали по домам разбредаться. И остались только я и Абрикосов. Ну, еще водитель сидел, потому что там девчонка его со стола убирала. Я сижу и чувствую – Абрикосов меня уже начинает домогаться! А ведь он в мои планы вовсе не входил. Это я в его планы вписываюсь, а он, да с его «капиталом» – никак! Ну, думаю, пора бы уже и честь знать, домой собираться. А одной до дома идти страшно. Да и потом, с чего это я одна потащусь, раз мы вместе с сестрицей приехали? Да еще и денег на такси не было, короче, звоню ей! А она мне – дескать, спускайся, я тебя давно поджидаю у подъезда. Ну, я и поверила, дур-ра! Понеслась! До первого этажа добегаю, двери толкаю и… и все. Больше ничего рассказать не могу – не помню. Только помню, как глаза уже потом открыла, а рядом Гутя в позе таксы ползает. И голова у меня трещит. Вот так все и произошло. Так ты мне и скажи, сестрица – как же ты не уследила? Меня просто по башке хлопнули! А если б по шее резанули, а?

Гутя только рукой махнула:

– Ой, не вини меня, я сама места не нахожу! Мы же почему ушли с поминок, мы важную тему подняли – про Родионова мне Евгений Леонидыч рассказывал. Я вам потом об этом, отдельно… значит, вышли мы и, чтобы на глаза людям не попадаться, ушли в беседку. А беседка с другой стороны дома, не там, куда подъезды выходят. И, главное, у нас такой важный разговор завязался, а Аллочка все звонит и звонит, звонит и звонит, прямо слова не дает сказать! Но я все время прилежно отвечала. Отвечала ведь? Ну вот. А потом она мне говорит, мол, пора домой собираться. Ну, я и говорю, выходи, мол, я уже готова. И жду ее. А тут как раз Евгений Леонидович мне свой номер диктовать стал. А я и записать не могу, ты ж, Фома, знаешь, я с сотовым телефоном до сих пор на «вы». Ну и, пока научилась, пока у меня получилось этот номер забить, а меня Евгений-то и спрашивает – где это, дескать, ваша сестрица застряла?

А я еще думаю – сейчас пойдем ее встречать, а вдруг у нее в подъезде роман с кем-то завязался? И прошу еще немножко подождать. Но уж потом-то… Заходим в подъезд – а там огромная куча, прямо между двумя дверями! Пригляделась – а это не куча, а Аллочка! Вот, собственно, и все. Ума не приложу, кому надо было ее грохнуть? Аллочка! Я знаю! Это… это Абрикосов! Точно! Не зря он возле тебя весь вечер хвостом вертелся.

– Убью гада, – процедила Аллочка.

– Но, может, и не он? – на всякий случай засомневалась Гутя.

– Все равно убью! Надо же – меня, и по самому слабому месту! Пар-разит!

– Да уж, мы хотели вас удивить, а у вас у самих вон какие новости, – вздохнула Варька. – Сегодня Фома про Николайского узнавал.

– И что? – Аллочка тут же забыла о своих болячках.

– Что-нибудь важное? – насторожилась Гутя.

– Важное, оказывается. Фома, рассказывай сам.

Фома уселся прямо на пол, перед диваном, и рассказал.

– Во первых, я проверил по картотеке – все женщины, мои погибшие клиентки, имели контакт с Николайским.