Жертва Ястреба

Архитектор разума предателя на первый взгляд казался пустым, что никак не могло соответствовать действительности. Необходимо было продолжить проверку, но впереди маячил еще один срочный допрос, пока еще живого свидетеля, а его патрулирование внешних рубежей Кирша начиналось в конце этой недели, в условиях ограниченного количества топлива, он не сомневался, что без провокаций не обойдется. Нужно было успеть заказать цветы маме и придумать ей поздравление, раз уж ее бесполезный сын не сможет не то что навестить ее, но даже позвонить. Паук не был настолько защищен, как они думали. Так что связаться с Внутренним дворцом, не вызывая лишних подозрений, оказалось невозможным, – недавно обретенная привычка проводить целый день в тюрьме начинала пугать его самого, как и чувство нереальности предыдущей жизни: беззаботное, сытое студенчество в Аласии стало казаться сном.

Вечерние улицы Олиона дышали слегка непривычным морозом: в Аласии всегда идеально контролировался климат, здесь же Адиль впервые в жизни надел пуховик и утепленные ботинки. Город традиционно плохо освещался: желтые при дневном освещении постройки, сейчас бледными тенями нависали над узкими тротуарами. Людей на улице почти не было видно, после атаки три дня назад местный гражданский космопорт наводнили беженцы, желающие улететь на планеты Альянса благополучнее. А стоимость фальшивого разрешения на отъезд на черном рынке взлетела до небес, – Адиль покачал головой на просьбу о подаянии от нищего на улице. Наличных у него при себе никогда не было, все еще дурная столичная привычка. Генерал-губернатор сообщил, что поставки мака необходимо было продолжать осуществлять в соответствие с графиком, несмотря на нехватку рабочих сил и продолжающиеся диверсии во время транспортировок. Сейчас проходили совещания кого привлечь к транзиту: вранских штурмовиков или местных бедуинов. Как раз этот момент он тоже хотел обсудить с Тьяго. Некурящий и непьющий вранец, редкий представитель своего народа, нашел эту кальянную в качестве одного из надежных мест для встреч, в которых оба нуждались. Они вдвоем платили хозяину заведения. Дым валил столбом, Адиль с неудовольствием заметил нескольких военных, которые кивнули ему и включили дежурные остроты. Жалование явно было слишком высоким, раз они сюда шлялись. Было досадно, что точку связи придется поменять:

– Дукай, подстригся бы, скоро, фуражка упадет с головы.

– Это он на амуниции оборонный бюджет экономит. Да и где мы, и где он: может себе позволить устав нарушить, – слегка поддразнили его на всеобщем шапочные знакомые. На это он только слегка улыбнулся и завел отросшие пряди за уши.

Местные пили чай и курили кальян на адских смесях, судя по запаху, – даже сам юноша ощутил небольшое головокружение, представляя состояние своего болезненного приятеля, когда он, наконец, соизволит появиться. Вечно занятый аудитор носился, как бешеный, и успевал абсолютно везде. Как у него это выходило, никто не понимал, но шуточное прозвище “премьер-министр”, успело привязаться. Ехидный младший Моро отвечал, что примет эту должность, только если Адиль станет, как минимум, главнокомандующим, а пока ему еще дороги остатки драгоценного сна.

Он прошел в их кабинет и заказал чай на травах. Сам Адиль чай терпеть не мог, но Тьяго всегда любил травяной настой, заявляя, что хоть и вкус здесь хреновой, но о родине напоминал все равно. Устроившись за столиком, он снова погрузился в протоколы допросов и записи камер наблюдений во время подрыва склада, стараясь определить, откуда берется ощущение неправильности происходящего.

– Привет! Чай, это, конечно, хорошо, но где еда? Если ты так за дамами ухаживаешь, я удивлен, как ты подцепил столь полезную местную звезду, как полковник Лейерхольт? – плюхнулся напротив него старший аудитор министерства связи и транспорта.

– Привет, слыхал старинную родезийскую поговорку? – и ухом не повел Адиль, отпивая свою горячую воду с лимоном и пересматривая в миллионный раз запись склада и данные на разнорабочих.

– Я, конечно, изучал вас как потенциальных тактических врагов, но не настолько глубоко, всё-таки, мы с вами в Альянсе состоим, а сейчас вообще в феоде. Не знаю, курицу или говядину? Что ты себе взял? – Тьяго тоже копался в пауке, явно заканчивая на бегу отчет, и отправляя кому-то сообщение. По прикидке Адиля, он одновременно переписывался с больше чем десятью собеседниками.

– Министерство связи и коммуникаций не знает, откуда берется говядина на Кирше? – насмешливо приподнял бровь лейтенант внешней разведки.

– Согласен, пожалуй, куриными крыльями обойдусь, – покивал Тьяго, беспокойно теребя манжеты рубашки. Адиль со вдохом свернул паук и вышел сделать заказ, впустив в помещение облако дыма, от которого Моро закашлялся. – Знаю, ты собираешься курить кальян, пожалуйста, возьми что-то не очень крепкое, а то тебе придется нести меня на себе до моей квартиры, и остатки нашей репутации полетят к махуну, а хуже, что и надежды на докопаться до сути происходящего.