Жертва обстоятельств

Ольга Михайловна, воспитатель Никиты, подтвердила вышесказанные доводы. Это стало для Полины настоящим потрясением. Как она могла? Муж редкий день забирал сына из детского сада. Все ведь было хорошо, она никогда не опаздывала, как некоторые родители других детей, забирала сына вовремя. Да, в жизни группы, она не принимала активного участия, не входила в родительский комитет, но ведь это не повод для такой наглой клеветы. Может быть, Петр ей заплатил, чтобы Ольга Михайловна ее оговорила? Скорей всего! Иной причины быть не может!

А тетя Марта, – вообще, известная сплетница! Она и рада стараться! Ей палец в рот не клади! Соседка с нескрываемым удовольствием вторила предыдущим свидетелям, добавляя все новых красок к нелицеприятному портрету никчемной матери.

После всего услышанного Полина совсем сникла. Надежды, что Никита останется с ней и вовсе не оставалось. Петр постарался на славу! Собрал кучу доказательств, а она пришла на суд совершенно неподготовленной.

«Наивная! Как я могла думать, что муж спокойно отдаст мне сына? – ругала себя Полина. – Нужно было хорошенько продумать, что она будет говорить в суде. Может, стоило тоже позвать маму?.. Нет… Она бы не смогла помочь».

При мысли о матери ей стало совсем тоскливо. Молодая женщина подумала о том, что именно сейчас, в этот самый момент решается вся ее дальнейшая жизнь. И если ей не отдадут сына, то она упадет замертво прямо в здании суда.

Она стала кричать все, что приходило ей в голову, придумывала для мужа всяческие обвинения. Раз он ничем не гнушался, смешал ее с грязью, то и она не станет его жалеть. Полина заявила, что он часто пил, бил ее и изменял с другими женщинами. Все это походило на истерический припадок и выглядело, как последняя отчаянная попытка изменить ход дела.

Как и следовало ожидать, в этот день их развели окончательно и бесповоротно. А когда судья объявил свое решение о том, что Никита останется жить с отцом, нервы теперь уже бывшей жены не выдержали, и она упала в обморок.

По дороге домой она вспоминала слова Петра, которые прочно засели в голове, и никаким клещами не получалось их оттуда вытащить: «Я больше не могу с ней жить!»

Она вернулась в пустую квартиру. Казалось, что стены в ней даже раздвинулись, чтобы подчеркнуть, как много свободного места здесь образовалось. Было так тихо, что мысли звучали громче обычного и отдавались эхом в голове. Ей предстояла очередная бессонная ночь, наполненная рыданиями и безысходностью.

Глава 2

Уснуть не удалось. Сначала душили слезы. Это длилось несколько часов с минутными перерывами на затишье. Потом совершенно измотанная Полина закрыла глаза, силясь забыться сном. Но после тщетных попыток уставилась в потолок и почти неподвижно лежала до самого утра.

Ватная голова не хотела подниматься и, перевешивая все тело, тянула обратно на постель. Наконец, удалось встать. Качаясь из стороны в сторону, она побродила по комнате и остановилась около окна.

Облака, равномерно распределились по синему полотну и безмятежно паслись, поглядывая на своего пастуха. А солнце нехотя показывалось на глаза, потом снова пряталось. Свет его был тусклым, словно какая-то пелена стояла перед оконной рамой и не давала природе пробиться в квартиру.

Изнутри глодала боль. Полина прижала руки к груди, запрокинула голову и издала истошный крик. Может быть, это поможет терзаниям вырваться на свободу, исторгнуть из себя всю муку, а если нет, то разлететься на куски и таким образом избавиться от страданий.

Вновь стало тихо. Ничего не изменилось ни внутри, ни снаружи. «Неужели так будет всегда? – промелькнуло в голове у Полины. – Не может это состояние длиться вечно, должно наступить облегчение. А если я не доживу до того момента, когда боль утихнет? Все замерло, как в период безвременья. Сколько выдержит мое сердце? Вдруг и оно остановится?.. Хотя что это я… Так даже лучше…»

Она прошлась по комнатам. Последние дни это было ее единственное занятие. Но если раньше она ходила в ожидании, что Никита вернется, и мертвые стены начнут дышать, то теперь женщина ощущала себя покойницей в склепе. Больше не осталось ни веры, ни любви, ни даже надежды.

Петр забрал почти все вещи, свои и сына, но кое-что осталось. Его старую зубную щетку она так и не решилась выбросить. В детстве, почистив зубы, Полина представляла, что щетка – это она и есть, играла, стучала по столу, будто ее маленькая копия идет на прогулку. Это одно из немногих приятных воспоминаний, оставшихся с тех лет. Нельзя допустить, чтобы и оно омрачилось, пусть хотя бы ее миниатюра не будет одинока.

Ванная комната вообще выглядела так, будто в квартире живут оба супруга. Все туалетные принадлежности были на месте, поддерживая иллюзию семьи. Даже полотенце, которым он успел воспользоваться, по-прежнему висело на крючке.

Но спальня обличала суровую правду жизни. Пустые полки шкафа красноречиво напоминали о разбитом счастье. Теперь это слово кажется таким незнакомым.