Жертва тайги

Все дальше и дальше от дома В отрыв от погони. – Встреча с удэгейцами. – Неудавшееся камлание. – Новая попытка прорваться к дому. – Опять под пули. – Возвращение в фанзу. – Исчезновение Геонки и Одаки

Антон шел без остановки до самого вечера, стараясь убраться как можно дальше от злосчастного таежного кордона. Только когда солнечный диск запунцовел и провалился в древесные кроны, он решился выйти из чащи на речной берег.

Язык уже едва ворочался в пересохшем рту. Пить хотелось зверски. Антон закрутил головой, пытаясь присмотреть удобный спуск к воде. Но берег, как назло, везде был обрывистым и слишком высоким, не меньше трех метров. Если и удастся спуститься, не свернув себе шею, то уж выбраться обратно будет весьма проблематично.

Но еще хуже оказалось то, что уже под самым берегом темнела капитальная глубина. При первой же попытке нащупать ногами дно ухнешь в ледяную водицу по самые помидоры.

«Эх, сейчас надо бы обыкновенную пластиковую бутылку! Но где же ее взять в глухой тайге? Где не живем, там и не гадим. Ладно. Сейчас завалю лесину да из пригоршни напьюсь. Рисково, конечно, блин, но не подыхать же, в конце концов, от жажды».

Он приглядел подходящее деревцо, подошел к нему, примерился, услышал приглушенный треск в кустах и окаменел с топориком в руке, занесенным для удара. Липкий противный страх сковал, стреножил его.

«Неужели сучий потрох этот все-таки догнал? Прямиком на меня вышел? Если так, то один выход – в воду!»

Звук становился все громче и громче. Антон подобрался к самому обрыву и замер в полной готовности броситься вниз, если его худшая догадка подтвердится. Но по мере того как источник звука приближался, он все больше успокаивался. «Нет. Это не человек. Точно! По-другому ломится. Там животина какая-то. Вроде бы небольшая. Скорее всего, барсук или енотка».

Он почти угадал. Через минуту прямиком к его ногам выметнулась из кустов невысокая, узкая в кости, остроносая ладная лаечка-камчадалка. Она остановилась в паре метров и, восторженно глядя на него умнющими пронзительно-голубыми глазишками, приветливо завиляла хвостом, скрученным в бублик.

– И как же тебя кличут, девочка? – Антон моментально сбросил с себя напряжение, расплылся в улыбке, присел на корточки и безо всякой опаски протянул руку.

К собакам, в отличие от кошек, он с самого малого возраста испытывал стойкую симпатию. Особенно к лайкам, как правило, сообразительным и совершенно незлобивым по натуре.

– Ну, давай знакомиться, красотуля.

Собака не заставила себя долго ждать. Она подскочила, тут же смело положила свою лапу на его раскрытую ладонь, да еще и мордашку сверху взгромоздила.

– Вот какая ты умница! – похвалил ее Антон, погладил собачку по голове и тут же получил благодарственный смачный поцелуй в нос.

Лайчонка полизалась всласть, отскочила от него на несколько шагов, напружинилась, поглядев призывно, и опять принялась выделывать кренделя своим пушистым опахалом.

– Что, зая?.. – Антон понимающе усмехнулся. – Зовешь с твоими хозяевами познакомиться, да? Знать бы еще заранее, что они за люди. Это же не факт, что такие же, как ты, добрячки покладистые. Есть определенный риск опять на брямс нарваться. – Но, поразмыслив накоротке, он сам себе и возразил: – Хотя это вряд ли. У такой девчонки ласковой, наверное, и хозяева под стать. Обычно так бывает. Да и что еще мне остается, кроме как на это надеяться?

Антон положил топорик в вещмешок и закинул его за спину. Собака убедилась в том, что недолгие сборы закончены, радостно заскулила, сорвалась с места и помчалась в глубь тайги, увлекая его за собой.

Не больше чем через четверть часа лес неожиданно расступился, и Антон вышел на небольшую круглую полянку, скрывающуюся в густой тени высоченных столетних лиственниц, усыпанную сухой прошлогодней хвоей. На ее краю стояла приземистая фанза [32] с пологой односкатной камышовой крышей, сложенная из грубо обтесанного кругляка. Рядом с ней, почти впритирку, торчал амбар на сваях. Его окружали покосившиеся вешала с юколой, нанизанной на тальниковые палочки. Чуть поодаль Антон заметил летний шалаш полуцилиндрической формы, крытый кедровым корьем. Рядом с ним лежала перевернутая, подготовленная к просмолке, зашкуренная долбленка.

Через круглое отверстие, расположенное в центре крыши, прорывался сизовато-белый дымок. Он вился над фанзою, распространяя вокруг запах какого-то аппетитного мясного варева. Антон принюхался, и в пустом желудке тут же звучно заурчало. Есть захотелось зверски. Ясное дело, не до еды, не до обеда ему было, когда стволом в затылок тыкали.