Жертва тайги

А царю Пржевальский сказал, что сам в нем свою собственную кончину увидел – во время следующей экспедиции на Тибет. Так, кстати, позже и получилось. Умер он самым странным образом от какой-то непонятной болезни. Говорили, что Пржевальский в эту самую свою последнюю экспедицию ехать просто дико не хотел. Даже, прощаясь с родными, разревелся как пацан, чего с ним никогда до этого не бывало.

После его рассказа на всю эту канитель цесаревич подсел, ну, тот, который потом Николаем Вторым стал. Наслушался и рванул с военной миссией в Японию. В каком-то порту, Хиросиме вроде, точно не помню, его один япошка самурайским мечом плашмя огрел. Еще и прокричал при этом: «Месть шуби!»

Шуби-люди или птице-люди – это одно и то же.

После этого Николашка сказал кому-то из своей свиты: «Кто-то хочет сохранить тайну, в которую я уже заглянул». Или что-то в этом роде.

Потом всем этим делом Арсеньев вплотную занялся. Когда он по Приморью мотался, на древнее городище наткнулся и капитально там поживился. Надрал всяких артефактов выше крыши. После возвращения Арсеньев, как и Пржевальский, в Питере выставку устроил и выложил на ней кучу всякой копанины. Но больше всего там было черепов, костей и самых разнообразных предметов, связанных с бохайским погребальным культом.

Эту выставку, ясное дело, Николашка тоже посетил. Его на мистические штуки всегда словно магнитом тянуло. Только он тогда уже императором стал. Естественно, наслушался царь от Арсеньева всякой всячины, перепугался до полусмерти и приказал все эти черепа и кости немедленно с выставки убрать.

У Арсеньева, кстати, тоже такое зеркальце было. Он его всюду таскал. Из рук не выпускал просто. Правда, неизвестно, разрешил, как Пржевальский, или нет тогда Николашке в него поглядеться. Вот он и показал царю на этой выставке изображения этих самых птице-людей, сделанные на черепах и каменных черепахах.

Короче говоря, и Арсеньеву, как и Пржевальскому, все эти изыскания очень дорого обошлись, просто в лом вылезли. Неизвестно еще, кому из них хуже было. Где-то после революции Арсеньев на Камчатку поплыл, а когда назад возвращался, к нему на палубе япошка подвалил, как к Николашке когда-то. Только узкоглазый не размахивал оружием, а просто тихо-мирно с ним побеседовал с глазу на глаз.

Потом этот япошка свалил, а Арсеньев на глазах у матросов за голову схватился. Битый час шатался как пьяный и бормотал себе под нос всякую околесицу типа «тайна зеркала умрет вместе с теми, кто ее узнал», «неужели они убивать готовы?». Ну и прочую такую же замутень порол, вроде как в бреду.

Когда он домой вернулся, то сразу же узнал, что в это время всю его семью под корень вырезали. Именно зарезали самым натуральным образом. Родителей, сестренку с двумя малолетними братьями. Он больше в эту тему не совался, а все свои отчеты об этой поездке и рукопись новой книги до последней страницы сжег.

Не знаю, чухня все это полная или нет? Скорее всего, чухня. Но за что купил, за то и продаю.

– Откуда ты это все почерпнул, если не секрет?

– Да так. Отовсюду понемногу. Это в нашем деле вовсе не лишнее. И не просто из какого-то праздного детского любопытства. Если ты толковый копарь, а не фуфлыжник мелкий, то всегда должен точно знать – на что твой хабар потянет. Иначе тебе в этом деле ни черта не светит. Зуб даю. Это как и у любого другого торгаша. Знаешь свой товар – берешь по полной. Не знаешь – лоха празднуешь. Тогда уже другие с тебя, лопуха, сливки снимают. Да!.. – Серега тяжко вздохнул. – Чтобы подняться, крепкие мозги иметь надо. Не каждому такое дано. Дурак богатым не бывает.

– А вот тут уж, Сережа, позволь с тобой не согласиться, – возразил Антон. – Ты когда-нибудь внимательно к нашим олигархам присматривался? Да это же галерея даунов, не иначе. У одного глаза жабьи и рот никогда не закрывается. Того и гляди слюнку пустит. Другой вообще какое-то чмо законченное. Лопоухий, головенка рахитичная. Двух слов связать не может, сплошные междометия. Да что говорить! Они все как близнецы-братья, из одного инкубатора. Так что дело не в мозгах. Вполне достаточно и весьма средненьких способностей. Фишка в другом. Главное – вычистить из себя все, что тебе мешает. А это в первую очередь совесть. Вот! Что, уже рожа кривится, да? Для тебя, как вижу, да и для всех вас, нынешних, это просто пустой звук. Атавизм дремучий, шняга гнилая, которая уже давно достала.

Антон неожиданно для себя начал заводиться. Он понимал, что эта его словесная эскапада смахивает на примитивную проповедь, звучит банально и высокопарно, но остановиться уже не мог. Понесло, поехало.

– Так что совсем немного нужно! Просто разрешить этой темной дряни, что внутри у каждого из нас болтается, наружу вылезти, и полный порядок. Тогда делай все, что тебе хочется, а не только то, что можно, согласно каким-то там давно устаревшим общечеловеческим законам. Все у тебя на мази будет! Башли сами по себе в карман потекут. Только успевай слюнявить. В шоколаде, как ты говоришь, будешь точно, и к бабке не ходи. Так что, батя, вавух этот твой драный…