Жертва здравого смысла

– Пять или шесть, – ответил Дронго. – Я думаю, что очень немного.

Она чуть помолчала, потом усмехнулась и заявила:

– Мог бы сказать, что двадцать или пятьдесят. Почему такое мизерное число?

– У тебя очень высокие требования к мужчинам. Это сразу заметно. Ты ведь не стала бы развлекаться с Арсеном Виргушем ни при каких обстоятельствах. Да и синьор Прокаччи с его миллиардами тоже не смог бы тебя заинтересовать.

– Это комплимент. – Она вздохнула. – Понятно, что ты пытаешься быть деликатным. Хочешь, я назову точное число своих мужчин?

– Не хочу. Меня никогда не интересует, что было до меня. Это неправильно и неразумно – требовать верности до встречи. Какой-то непонятный обратный отсчет.

– У меня было только четверо мужчин. Ты пятый, – строго произнесла Элени. – Это правда. Несмотря на мои годы. Первые двое были студентами, третий – гражданским мужем, четвертый – человеком, с которым я тоже жила достаточно долго, около полутора лет. И все. Больше никого. Ты стал пятым. Смешно? В моем-то возрасте!

Он взял ее руку и поцеловал.

– Ты дал лишний повод Мерибель говорить о нас гадости, – заявила Элени и усмехнулась.

– Ничего страшного, переживет.

– Может, я попытаюсь вычислить твое сакральное число? – неожиданно спросила она.

Он удивился, отпустил ее руку, покачал головой и проговорил:

– Боюсь, не получится.

– И все-таки!.. – настаивала она. – Сколько у тебя было женщин? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Или еще больше?

– Я не гнался за количеством.

– Но мне интересно. Откровенность за откровенность. Сколько?

– Никогда не считал, – признался он. – Но полагаю, что много. Я был в детстве хорошим мальчиком. Читал много книг, любил футбол и стеснялся девочек, хотя мне всегда было с ними легко. Я был самый высокий парень в классе, кажется, нравился своим одноклассницам, но никогда не сходил с ума из-за юбок. Не был бабником в этом смысле. Все получалось как-то само собой. Поэтому число будет большим. Но я никогда не считал и всегда с благодарностью относился ко всем женщинам, с которыми встречался. Если взять последние тридцать или тридцать пять лет и помножить на триста шестьдесят пять, то получится оглушительное число. Даже если я встречался с каждой женщиной один раз в месяц, то и тогда выйдет более чем солидно. Пусть раз в квартал или даже в год.

– Мужчинам легче, – задумчиво произнесла Элени. – Может, тогда не стоит осуждать Мерибель?

– Она обманывает своего друга, встречается с мужчиной, с которым даже не может поговорить, – напомнил Дронго. – Эта Мерибель – просто развращенная особа, которая не может и не хочет меняться. Дело не в ее поведении. Я никогда в жизни никого не осуждал. Самая большая безнравственность – следить за порядочностью других людей. Я имел в виду ее внутренний мир, готовность к изменам, абсолютную циничность. Ладно, хватит об этом. Пойдем на пляж, может, следователь уже прилетел.

Они направились к месту преступления. Там уже стояли менеджер Никифораки, Василиос Хадзис, сержант Сократ Мицопулос и еще несколько мужчин. Рядом суетились двое экспертов. Один фотографировал, другой осматривал погибшего.

При появлении Дронго и Элени менеджер показал на них человеку среднего роста, с каштановыми волосами и крупными чертами лица, и заявил:

– Господин Дронго, криминальный эксперт, и госпожа Элени Дусманис, наш главный организатор из Афин. А это господин следователь Леонид Кукулес.

Сержант что-то недовольно пробурчал по-гречески, когда следователь шагнул к гостю. Наверное, он считал, что этой паре делать здесь было нечего.

– Господин Дронго! – восторженно произнес Кукулес по-русски с характерным одесским акцентом. – Я давно мечтал вас увидеть. Это просто настоящий подарок для меня. Здравствуйте!

К изумлению сержанта, он протянул руку гостю и даже обнял его. Сократ Мицопулос пожал плечами. Он ничего не понимал.

Следователь поздоровался с Элени и снова обратился к Дронго:

– Я даже не мог предположить, что встречу вас на Родосе. Я столько про вас слышал!.. У нас на Украине вы просто настоящий герой. Про вас рассказывают столько баек, разных невероятных историй!

– Не все они соответствуют действительности, – пробормотал Дронго.

Он отметил, что Кукулес сказал «на Украине», как и следовало говорить по-русски, а не «в Украине», как требовали некоторые тамошние политики.

– Но в них есть и немного правды! – заявил Кукулес и рассмеялся. – Ведь вы самый знаменитый сыщик в нашем веке. Значит, мне повезло. Вы прямо сейчас укажете на возможного убийцу.

– Все не так просто, господин Кукулес, – заметил Дронго.

– Зовите меня просто Леонид, – попросил следователь, которому было не больше тридцати пяти, гораздо меньше, чем его собеседнику.

– Давайте отошлем чужих и займемся расследованием, – предложил Сократ Мицопулос, все еще не понимая, чему так радуется следователь.

Кукулес обернулся к нему, покачал головой и добродушно произнес: