Жертвоприношение любви (ЛП)

— Единственное, что меня останавливает — это твое горе. Я не хочу, чтобы мой метод борьбы с горем, как-то вторгался в тебя.

— Что это значит?

— Я имею в виду, только находясь в тебе внутри, только тогда я забываю, что Сораба нет с нами рядом. Это единственный раз, когда я не чувствую вины, что я не защитил его. Я не смог защитить тебя и его. Я потерял бдительность. Я стал беспечен, Лана. Я не раскусил ее, какой она была на самом деле.

— Так ты все еще хочешь меня?

Я смотрю на нее, наверное, пришло время нам просто больше узнать друг о друге. И, наверное, наступило время, когда я просто должен показать ее это, поэтому беру ее руку и кладу на свой пах — жесткий и пульсирующий.

Слезы собираются у нее в глазах и скатываются по щекам.

— Что случилось?

— Я на самом деле думала, что ты ушел от меня.

— Ушел от тебя? Ты что, совсем ослепла? Нет никого. С того дня, как мы снова встретились в банке, я никогда даже не посмотрел на другую женщину. Я все время хотел единственную. Ты единственная для меня. Я мог бы взять тебя прямо сейчас, если бы был уверен, что ты готова к этому.

Она смотрит на меня своими большими ярко-голубыми глазами.

— Я готова к этому.

Я выкидываю Сораба из головы, перемещая его в безопасное место в своем сердце, и начинаю расстегивать ее кофточку.

Я восхищаюсь ее видом — подернутые пеленой выразительные глаза, раскрасневшиеся щеки и покрасневшие губы. Да, теперь она точно похожа на мою Лану. Ее руки движутся по моим брюкам, останавливаясь на жесткой выпуклости.

Я улыбаюсь.

— Видишь? Ничего не изменилось между нами.

— Ах, я так скучала по твоему телу, — шепчет она, пока я поднимаю ее вверх.

Ее ноги плотно обвиваются кольцом вокруг меня. Я чувствую влажность между ее ног, оставляющую пятна на моей рубашке. Это прекрасное чувство.

— Я так боялась, что от твоей страсти не осталось и следа.

— Не могу представить, что тебя навело на такую мысль.

— Я не хочу, чтобы ты был нежным.

— Я не планирую быть нежным. Я собираюсь заняться с тобой жестким и, может быть, даже грязным сексом, как пойдет. Если ты не разлетишься на кусочки, то тогда точно потеряешь сознание от наслаждения, — предупреждаю я, пикируя вниз и захватывая ее пухлые губы, которые я купил в давно, словно в другой жизни. Однажды, именно тогда, когда был царем всего мира, насколько хватало взгляда.

26.

Лана Баррингтон

Мне звонит Джек. Пару секунд я испытываю замешательство, мне кажется, что он находится совсем рядом, как будто он может сейчас заскочить на кофе.

— Ох, Джек, — выдыхаю я. — Где ты?

— В Африке. Билли прислала мне емайл. Я могу что-нибудь сделать?

— Нет. Нет, здесь ты ничего не сможешь сделать. Блейк разрешает эту ситуацию, — мой голос звучит горько. — Оказывается, Виктория имеет отношение к похищению нашего сына, чтобы наказать нас.

— Я плохо тебя слышу. Кто забрал его?

— Виктория.

— Кто?

— Бывшая Блейка.

Наступает напряженная тишина, видно, пока он переваривает этот факт.

— Мне казалось, она заперта в психушке.

— Она и заперта, — я вдруг чувствую слезы. Краем глаза я замечаю желтый стикер, на котором слабо отпечатались слова, видно, написанные на бумаге, которая на нем лежала.

— А как же она смогла?

— За счет денег и связей, — я открываю ящик стола и достаю карандаш, начинаю аккуратно проводить по отпечатавшимся словам, постепенно проявляются буквы, написанные почерком Блейка.

Голос Джека на том конце провода звучит растерянно.

— Что дальше?

— Она хочет, чтобы Блейк отказался от своего наследства.

Наступает напряженная пауза, такое чувство, словно сама телефонная линия начинает потрескивать.

— И он?

— Да. Да, он отказался.

Я слышу, как он облегченно вздыхает, и потом видно почувствовав себя неудобно передо мной, начинает извиняться:

— Слава Богу. Не то чтобы я сомневался в нем, просто…

— Не волнуйся, Джек, — прерываю я. — Он действительно обладает холодным расчетливым умом, и я не виню тебя за такие мысли, — я смотрю на сообщение, написанное на записке.

— Я возвращаюсь.

— Не надо, Джек. Ты не сможешь помочь.

— Нет, я возвращаюсь, потому что я здесь не нужен.

— Что ты имеешь в виду?

— Я расскажу тебе, когда вернусь.

— У тебя какие-нибудь проблемы там, да?

— Нет. Я просто понял, что создаю больше вреда, чем пользы.

— Ладно, сообщи мне, когда ты вернешься, — а у меня в голове крутится другое предложение — когда я верну Сораба назад. Но я не говорю этого. Это лишнее. Не стоит так говорить. Я скучаю по поцелуям мокрой макушки своего сына, пока купаю его в ванне. Настоящая боль, глубокая боль, которая даже проникает насквозь в мои кости, скрыта у меня в голове. Она неустанно пожирает мои клетки, удерживающие меня. Я кладу трубку и отрываю стикер, смотря на обведенные слова:

Реальная цель должен быть я!

Я смотрю в зеркало — мои глаза оцепенели.

27.

Блейк Лоу Баррингтон 

«Войной нужно руководить так, чтобы в дальнейшем народы обеих стран стали нашими должниками».

Амшель Майер Ротшильд, Франкфурт 1774