Жертвоприношение (СИ)

По искренней улыбке Кая можно было понять, что он ни черта не знает и даже подозревает, что мы задумали.

Я моргнула, нервно сглотнула и, нерешительно улыбнувшись, отвернулась, бросив на ходу:

— Пойду помогу там Деймону и Елене.

— Кэтлин, — окликнул меня Паркер, и я остановилась, буквально затаив дыхание. — Ты ведь не обманешь меня?

Сердце забилось тяжело и туго, даже кончики пальцев рук, спрятанных в карманы куртки, онемели. Я чувствовала пронзительный взгляд Кая у себя на затылке, он ждал ответа. Беннет покосилась на нас, и я поймала ее взор, мысленно умоляя передумать. Но та выступила вперед и улыбнулась, довольно холодно вышло.

— Кай, я не верю ни одному твоему слову, так что не дави на Кэт. Она здесь ни при чем.

— Да ладно тебе, Бонни, — хохотнул Паркер, а я поспешила отойти подальше. — Я просто проверял ее…

Они о чем-то беседовали, вернее, говорил еретик, в то время как я приросла плечом к шершавому стволу дерева. Тогда и появились Елена, Деймон и женщина в одежде конца девятнадцатого века. Это была мать братьев Сальваторе — Лили.

Все случилось очень быстро, я даже не успела толком сообразить, что к чему. Бонни вдруг отбросила еретика в сторону своей магией, и тот, ударившись о дерево, упал.

— Бон! — прокричал Деймон, глядя в небо. — Поторопись! Мы можем не успеть!

Тогда Беннет уставилась на меня, в ее глазах застыло сожаление. Она бросила к моим ногам нож, а сама ринулась к троице, достала из кармана асцендент и принялась читать заклинание.

У меня было два варианта, их всегда два. Всегда есть чертов выбор. Если бы сложилось не так, если бы Кай не ринулся к Бонни, то и я осталась стоять на месте, словно прикованная. Но еретик побежал к ребятам, выкрикнув:

— Бонни! Ты не можешь! Бонни!

Я догнала его и…

Я не хотела, не хотела, но вонзила нож в спину Паркера. Он ошеломленно застыл, потом оглянулся. Господи, мне никогда не забыть этих глаз. Вереница эмоций проскользнула по его всегда веселому лицу. Паркер принялся, спотыкаясь, хвататься за меня, все так же глядя в глаза, а я попятилась и как была с ножом в руках, так и подбежала к друзьям, и Елена тут же ухватила меня за руку, успокаивающе стискивая запястье.

— Еще увидимся… — прочла я по губам Кая, когда оглянулась за миг до нашего исчезновения.

И теперь его глаза были затянуты темным отчаянием и ненавистью. Меня пробрал озноб, потому что я поверила в слова еретика. Он всегда держит свое слово…

Вернувшись из ловушки, Деймон выдрал из моих окоченевших пальцев проклятый нож, и я, оглядев всех, молча покинула крыльцо поместья Сальваторе, где мы оказались по возвращении из магической тюрьмы. Я не могла их видеть. Но винила только себя, ведь это был мой выбор, и это страшно мучило, до такой степени, что я около недели не выходила с друзьями на связь, пока в один из дней ко мне не пришла Джо, сестра-близнец Кая. Мы долго с ней говорили, и женщина убеждала меня в правильности моего поступка…

— Пойми, — сказала Джо. — Он убил бы меня все равно. Каю нужна власть, нужно главенство в ковене Близнецов… — Джо опустила глаза. — Кай убил бы и меня, и Аларика. Всех убил бы.

Я кивнула, разумом соглашаясь с утверждениями женщины, но в груди висело нечто тяжелое, и это «нечто» называлось виной. Мне было обжигающе стыдно за ложь. Ведь обещала. Не Беннет виновата, ни кто-то другой, а именно я. Бон нельзя винить хотя бы потому, что она перенесла страшные муки одиночества в заточении. Паркер бросил ее там одну и этого не пожелаешь даже самому заклятому врагу. Я люблю Бонни, она заслужила отмщения. Но вот заслужил ли Кай такого кошмара? Это оставалось для меня риторическим вопросом.

Я солгала Каю Паркеру — психопату, зарезавшему нескольких членов своей семьи, психопату, который пытался измениться…

***

Наши дни

Ключ не подошел ни к одной из дверей в этом доме, и вновь я подумала о пансионате. Стоило бы туда наведаться еще разок. Ведь должно же быть что-то важное в арсенале «шуточек» Кая. Неужели у него совсем нет секретов? Не поверю.

Но рисковать своей пусть и мнимой свободой я не хотела, а потому припрятала находку в спальне и спустилась вниз, собираясь поесть. За последние сутки я совсем вымоталась и уже не помнила, когда вообще принимала хоть какую-то пищу.

Преспокойно исследовав холодильник, я нашла молоко, яйца, а в шкафчике муку.

— Вот и чудесно, — пробормотала я себе под нос. — Значит блинчики с… что тут у нас? С джемом, — заключила я, поставив стеклянную банку на стол.

Спустя примерно полчаса я, монотонно жуя вполне сносный результат своих стараний, безмятежно смотрела в окно, размышляя о том, насколько сильна жажда мести Паркера, и что он сделает со мной.

А потом вдруг громко шмякнула вилкой о стол, поднялась и, так и не убрав со стола, понеслась наверх. Схватила ключ, еще дальше под ванну сунула асцендент и побежала вниз.

Жуткая тишина напомнила ужастик Стивена Кинга, где какие-то немыслимые чудовища пожирали пространство. Я поежилась от подобных мыслей и буквально запрыгнула в машину.

В поместье ничего не поменялось — все так же холодно, но разжигать огонь в камине времени не было.