Жертвуя королевой (СИ)

— Все так, Лора. Иногда мужики хуже баб, здесь ты права, но я продолжу. Конечно, я не мог на самом деле оставить тебя ни с чем. Я скотина, как ты говоришь, безусловно, но не настолько конченый. Главным было — держать тебя на расстоянии, но и не дать тебе потонуть.

Я глянула на него так, что он тут же поправился:

— Не сердись только, я знаю, что ты и без меня бы справилась.

На этих словах я немного успокоилась. «Еще бы ты решил, что я неспособна справиться сама», — подумала я.

— Я не все деньги отдал, кое-что удалось скрыть. Я договорился с генеральным директором наших бывших конкурентов. За ним был один должок, но сейчас не об этом, так вот — он взял тебя на работу, сделав вид, что делает мне одолжение, но на самом деле одолжение ему сделал я. Он и мечтать не мог получить такого специалиста как ты. Так что всем было выгодно. Когда я узнал, что ты собираешься в рассрочку в счет будущей зарплаты брать квартиру, я внес за тебя все деньги сразу. Так что, если что, ты никому ничего должна, а квартира была твоей с самого начала.

Я вспыхнула.

— Рихтер! Ты не скотина, ты какая-то невообразимая скотина!

Мне хотелось залепить ему пощечину.

— Ты мной как пешкой играл! — вскрикнула я.

— Нет, не как пешкой, Лорой, — Макс улыбнулся. — Как королевой.

— Какой еще королевой, сволочь?!

— Королевой — ферзем. Я когда-то придумал комбинацию, которую сыграю с таким соперником, который будет равен мне по силам. Я сыграю ее, жертвуя королевой с последующим сильным превращением.

— Что за превращение? — я надула губы и сложила руки на груди.

— Превращение — это когда пешка доходит до последней линии и становится любой другой фигурой. Если, например, конем, тогда это просто превращение. Если королевой, тогда — это сильное превращение. Смысл такой, я жертвую королевой, но благодаря этому довожу пешку до последней линии и превращаю ее в королеву со взятием фигуры противника и матом через три хода этой королевой. Так, что ты, моя девочка, всегда была в этой игре королевой, но прости, что пришлось тобой пожертвовать.

Я было собиралась что-то возразить, но Макс оборвал меня.

— Только не ори! Это иллюзорная жертва. Королева возвращается и ставит мат, ты же поняла?

— Да, поняла я, Рихтер. Но ты все равно скот! Запомни это!

— Запомню-запомню, слушай дальше. Долги я погасил быстро.

— Где ты взял деньги? Только давай говори, как есть, хватит уже тайн.

— Криптовалютная биржа, акции — спекуляция в общем. Играть можно не только в карты. Просчитывать можно не только игру. Математика, Лора, везде математика. Дурак я только в одном. Это можно было сделать раньше. И тогда вообще не было никакой ситуации ни с казино, ни с Тимуром Вагитовым. Но в то время, мне казалось, что игра намного прибыльнее и надежнее. Ладно, не суть. Итак, долги закрыты, можно выползать из убежища и тут произошло то, что я не предусмотрел. Оказалось, что Назар Платонов за эти два года успел в тебя влюбиться. Я уверен, что терся он рядом с тобой только для того, чтобы надавить, когда потребуется, на мою болевую точку, но у Платонова, уж никогда бы не подумал, обнаружилось сердце. Все это помножилось на его паранойю и получился совсем термоядерный коктейль с горящим запалом ревности. Он парировал каждый мой шаг, каждую мою попытку сблизиться с тобой. Начал лепить подставы. Сначала привез тебя к дому, который я на самом деле купил для Лили. Затем откопал откуда-то эту Катю с липовым ребенком.

— Я думаю, ребенок не липовый, — перебила я.

— В каком смысле? — удивился Макс.

— Это ее ребенок, я видела, как она смотрела на фотографию, так будет смотреть только мать.

— Пусть так, но он не мой и этого достаточно. Платонов довел ситуацию до такого, что ты уже не приняла бы никакие мои аргументы, и вряд ли бы поверила во все то, что я тебе рассказал, не случись эта катастрофа.

Я задумалась. В этом Макс был прав. Я вспомнила то свое состояние, когда узнала о женщине и ребенке. Я бы ни за что не поверила Максу, что бы он не говорил и какие бы доводы не приводил. Более того, я бы даже не стала разговаривать. Даже самой ситуации, когда Макс смог бы что-то объяснить, не возникло бы.

— В общем, Платонов. Если честно, после нашего возвращения из Германии и после того, как Платонов придумал всю эту историю, как ты говоришь ее зовут?

— Катя.

— С Катей. Я не знал, что делать. И даже мой ход с Китаем Платонов просчитал, а когда я увидел кольцо на твоем пальце, то понял, все кончено. Я проиграл. И, знаешь, глупо, конечно, прозвучит, но я мысленно молился, чтобы мы все разбились в этом самолете. Я дошел до такого отчаянья, что думал только о том, чтобы умереть. Будто накликал беду.

— Да, бред, Макс, — вмешалась я.

— Знаю, что бред. Но произошло то, что произошло и, если бы не смерть людей, я бы сказал, что мне повезло. Но как-то язык не поворачивается, когда я думаю о мертвой Нине в погребе.