Жертвы

– Будь у тебя такая кухня, у тебя бы кто-нибудь работал, – возразил Низкий.

– Вот уж нет. Богатый – не обязательно ленивый.

– Кто сказал?

– Я. Только что.

– Отлично. Так и думал, что узнаю сегодня что-нибудь новенькое.

* * *

– Я бы все-таки попытался выяснить, бывала ли Кэти Хеннепин в том офисном здании, – сказал я, когда мы вернулись к машинам.

Майло выудил из кармана телефон и позвонил в бухгалтерскую фирму Гроссов, но попал на голосовую почту и дал отбой.

– Слишком сложное получилось бы сообщение, – объяснил он. – Что-нибудь еще?

– Бойфренд Хеннепин, Клеффер. Алиби у него крепкое, но теперь у нас уже две постановки.

– Возвращение Неуловимого Дариуса? Не поговорили с ним, допустили небрежность, а? Может быть, даже ошибку… – Майло схватил мою руку и с чувством потряс. – Спасибо.

– За что?

– Я поскальзываюсь, могу упасть. А ты стелешь соломку.

Глава 10

Майло позвонил на следующее утро, спросил, не просмотрю ли я еще разок дело об убийстве Хеннепин. Я ответил, мол, да, конечно, – и уже через шесть минут у двери стоял Шон Бинчи с синей папкой.

Просьба – всего лишь формальность. Наверное, это и есть определение дружбы.

Робин ушла к себе в студию, и я отправился в свой кабинет, размышляя о том, что и как может связывать Кэтрин Хеннепин и Урсулу Кори. На первый взгляд общим было лишь то, что за смертью каждой из них последовала жутковатая кулинарная сценка. Я прошелся по файлам еще раз.

К четвертому кругу появилось ощущение, что передо мной текст на санскрите.

Когда наталкиваешься на стену, выбери другой маршрут. Я решил взглянуть на дело с другой точки, отступив от деталей.

Первая реакция Майло на демонстрацию в кухне Урсулы сводилась к тому, что дело это личное и целью является он сам. Вполне понятный отклик на удивление и разочарование. Но что, если он отчасти прав, и убийства – игра против власти? Выставить копов дураками, обставив место преступления так, чтобы увести следствие в сторону, потому что детективы всегда играют рискованно. Как и все мы.

Замечаешь ковыляющую по темной городской улице восьмидесятилетнюю старушку, и твои жизненные показатели – кровяное давление, пульс, частота дыхания – остаются на прежнем уровне. Но замени старушку на крепкого молодого мужчину, с небрежным видом направляющегося тебе навстречу, и симпатическая нервная система переключается на повышенную передачу.

Конечно, это психологическое профилирование, разумеется, несовершенное. Подойдя поближе к старушке, ты видишь парня, переодетого в женское платье и выхватывающего «ствол». Но по большей части вещи таковы, какими кажутся, и мы все полагаемся на это.

Попробуй жить кое-как, и увидишь, куда это тебя приведет.

Что касается полицейской работы, то профессиональное суждение в отношении убийства зачастую складывается на начальном этапе, порой даже в первые секунды осмотра места преступления. Это ведет к сужению поля зрения и поспешным выводам. Но в большинстве случаев мнение опытных детективов оказывается верным, потому что шаблоны действительно существуют, и игнорировать их значит поступать глупо и опрометчиво.

Хороший детектив всегда оставляет дверь приоткрытой. Майло – один из лучших, но его предположения только что выпали в осадок. Я знал, что скоро он себя не простит, но склонялся к мысли, что попытку все же следует зачесть. Потому что убийство Кэтрин Хеннепин действительно было образцовым примером убийства с чрезмерной жестокостью, совершенного человеком, хорошо знакомым жертве. И убийство Урсулы Кори несло все признаки заказного преступления, толчком к которому послужили деньги или страсть. Или оба фактора вместе.

Пара классических, годных для учебника случаев, соскользнувших, однако, со страницы. Пара очевидных примеров того, как основные подозреваемые соскакивают с крючка с помощью алиби. Не это ли доставляло наибольшее удовольствие чудовищу, не только спланировавшему и осуществившему акты насилия, но и сыгравшему в них звездную роль?

Неужели убийства значили для него почти то же, что и сценические постановки? Обед на двоих, бутафория…

Но тогда почему именно эти две женщины? Выбор жертвы важен. Жертвы всегда важны.

Круг замкнулся…

Я сварил кофе, выпил его – слишком много, – прогулялся по дому и вышел в сад. Голова раскалывалась, и это, как ни странно, придавало уверенности.

Обед на двоих. Остался довольным первой сценой и повторил? Почему? Потому что было в этой уютной кулинарной постановке нечто, вызывавшее эрекцию и заполнявшее мелкий мозг пульсирующими воспоминаниями?

Или все сводилось к саморекламе? К очередной тщеславной попытке привлечь к себе внимание?

Убийство как похвальба?

Если так, сколько еще женщин будут принесены в жертву пораженному метастазами эго?

Имеем ли мы дело с человеком, так и не достигшим зрелости вследствие жестокого обращения или недостатка внимания? Или он – один из тех мутантов, поведение которых не поддается объяснению?

Если верно предположение относительно его желания унизить защитников правопорядка, то не логично ли допустить, что он уже сталкивался с копами и потерпел в схватке с ними поражение?