Жертвы

– Благодарить будете, когда дело раскроете, – сказал Ральф. – И вот о чем подумайте: Шаграрианы ушли на покой. Она на «Уорнер Бразерс» работала, получала хорошую пенсию.

* * *

«Даблин Девелопмент» занимала четверть девятого этажа здания Гранта Феллингера.

– Она приносит документы и спускается на лифте. На седьмом остановка. Феллингер входит, включает свое обаяние. Нужно узнать, не случалось ли с другими работающими в здании женщинами чего-то подобного.

– Если и случалось, то закончилось иначе. В деле Хеннепин я в первую очередь проверил, не было ли каких-то неприятных происшествий, связанных с кухней. Большинство случаев с домашним насилием происходит именно на кухне – жарко, ножи под рукой, недосолила рагу… В основном дело ограничивается оскорблением, словесным или физическим, но приходилось и с убийствами сталкиваться. Один идиот, например, застрелил жену за то, что она приготовила на обед печенку. Раньше печенка ему нравилась, но в тот раз, пока ел, вкус у него поменялся. Однако нераскрытых дел все же не было, и уж точно ничего похожего на наш случай.

– Может быть, обед на двоих – это более позднее дополнение?

– И?..

– Ключевое звено – по-прежнему здание. Женщины, которые работают там или бывают там.

Майло посмотрел на листок с адресом «Даблин Девелопментс» и позвонил Бинчи.

– Работа серьезная, не хи-хи да ха-ха, но если кому и по плечу, то тебе. – Он перечислил целевые параметры. – Можешь начать с компьютера, но на этом не останавливайся, потому что речь не идет о месте преступления и в компьютере этого, скорее всего, нет. Поговори лично с лейтенантами отдела убийств каждого дивизиона, спроси, не помнят ли чего-то, связанного с этим треклятым зданием. Может, знают кого-то, кто помнит. Возьми рабочий адрес, навести каждого, у кого есть офис… что такое? Я рад за тебя, Шон. У каждого свое определение, что такое «хи-хи да ха-ха».

Мы пересекли Малхолланд и уже спускались в город, когда Майло сказал:

– Знаю, вел себя как медведь, но за помощь спасибо. Чем дальше, тем загадочнее, но, по крайней мере, куда-то движемся.

– Что теперь?

– Тебе – наслаждаться жизнью, а меня ждет краткий курс на тему «Жизнь и времена Гранта Феллингера».

Его телефон заиграл Грига.

– Стёрджис. А, привет… спасибо… конечно… да… сейчас буду.

– Планы меняются? – спросил я.

– Дариус Клеффер, тот самый повар-маньяк. Говорил, кстати, спокойно. Будет рад встретиться, готов помочь.

– Где и когда?

– У него на работе. Проголодался?

– Ты же сам предложил перекусить.

– То тогда, а это сейчас. Не до перекуса. Согласен?

– Конечно.

– Вот и правильно. Железный самоконтроль. И не беспокойся, у всех свои слабости.

Глава 13

Последний по времени крупный ресторанный кластер в Лос-Анджелесе рассыпался, словно споры, по Третьей улице, Беверли-бульвар и Мелроуз. «Беппо Биппо» возник на месте бывшей китайской прачечной на Беверли, к западу от Ла-Бреа. Историю этих мест я знал хорошо, потому что работал когда-то в Западном педиатрическом центре и, случалось, заходил в прачечную отнести или забрать белье.

– «Беппо», – сказал Майло. – Обезьянка из комикса.

– Не слышал.

– О, такой милашка… Мистер Феллингер мог бы получить у него парочку советов по части наведения красоты. – Пауза. – А еще поэма Байрона.

Я присвистнул.

– Серьезно…

– Да, толку от магистерской степени никакого, разве что кроссворды помогает разгадывать, а я их терпеть не могу.

– Это американская литература привела тебя к Байрону?

– Ладно, ты меня раскусил. Почитываю время от времени всякие книжки… Подтянись вон туда, на желтое, я положу карточку, тебе дадут билетик, и я скажу им, что мы с тобой оба со степенями.

* * *

Во времена прачечной мистер и миссис Чанг украсили унылое помещение постерами из бюро путешествий и фотографиями знаменитостей. Последующие владельцы так и не сделали ничего ни с рассыпающимися кирпичными стенами, ни с потрескавшимися цементными полами, ни с голыми деревянными потолками, под которыми тянулись проложенные кое-как трубы кондиционеров.

К чему хлопоты в век заниженных ожиданий?

В открытой кухне в задней части заведения в поте лица трудились трое поваров в черном. Столики и стулья выглядели так, словно их подобрали после списания у какой-то школы в бедном районе города. Даже в этот тихий час между ланчем и обедом едва ли не все места были заняты людьми, с разной степенью успешности балансировавшими на краю.

Посетители пили, ели и разговаривали, страстные вздохи кондиционеров чередовались с редкими поцелуями плоти. Стекло, металл, пластик – сталкиваясь с этими твердыми поверхностями, звуки создавали море шума. В плотно, как банка с сардинами, набитом людьми помещении мы с Майло протиснулись по узкому проходу. Тарелки здесь были маленькие, а размер порций, похоже, определял Скрудж[29]. Еда представляла собой смесь итальянской и японской. Может быть, с добавкой французской.

Майло пробормотал что-то.

– Что? – спросил я.

Он наклонился к моему уху, согнул чашечкой ладонь и повысил голос.

– Крудо[30] встречается с суши.

– С Годзиллой, – сказал я.

Лейтенант рассмеялся. Мы приблизились к кухне, и он посерьезнел.