Жертвы

– Самого себя. Как человека с возвышенным вкусом.

* * *

Оставалась одна большая загадка: как могла бесследно исчезнуть женщина, с которой Уильямса видел патрульный полицейский Буэнависта? Но третий звонок новобранцу, на этот раз от Гонзалеса, позволил получить самый прозаический ответ, после которого он принялся стучать кулаком по ладони и качать головой.

– Обманули, как зеленого юнца, – бормотал он. – Вот тебе и сержант… Она уехала на другой машине. Точнее, на фургоне.

– На «Форде» Уильямса, – сказал Майло.

– Обменялись машинами, так? Или «Королла» была угнана и Уильямс отдал свою тачку женщине, а потом они встретились и бросили ее в кювете…

– Звучит как план, Фрэнк.

– Проклятие… по крайней мере, эта цыпочка осталась жива.

– Не пиши ей страховку.

– Это уж точно, – сказал Гонзалес. – Он застал Кори врасплох – вероятно, запланировал для нее какую-то роль. Ты говоришь, она служила?

– Да.

– Думаешь, у нее хватило ума…

– Он умеет обращаться с женщинами, путь к сердцу лежит через желудок и все такое.

– Он готовит для них?

– Накрывает красивый стол, – ответил Майло. – А потом все это превращается в мусор.

– Умно, – сказал Гонзалес. – Я имею в виду эту часть с едой. До встречи с женой у меня была одна сумасшедшая подруга, и я готовил для нее изящные тостадас, больше ничего и не требовалось.

Губы его под усами растянулись в улыбке.

– Только не моей жене, конечно. Ее не проведешь, у нее вкусовые рецепторы.

* * *

Экспертиза завершена, тело увезли, снова наступила тишина. Ни один сосед не вышел посмотреть, никто даже свет не зажег.

За несколько минут до полуночи Майло зевнул и сказал:

– Давай убираться отсюда к черту.

* * *

Я гнал машину к Лос-Анджелесу. На первой из пятидесяти миль у Майло закрылись глаза; ко второй он уже храпел.

Трудно сказать, что это было – поразительная способность расслабляться даже перед лицом опасности и разочарований или способ бегства от действительности. Во всяком случае, он обеспечил мне звуковое сопровождение из оглушительного храпа и сопения, прерываемого резкими захлебывающимися вздохами и детскими повизгиваниями.

Лейтенант продолжал свою серенаду, когда у меня зазвонил телефон. Мой автоответчик. Я нажал громкую связь.

– О, доктор, не думала, что вы ответите, – сказала оператор. – Я только что отправила вам сообщение, так что можете прочитать его завтра утром.

– С таким же успехом могли бы сказать и сейчас.

– Звонили из полиции, – сказала она. – Я знаю, что вы с ними работаете, но это оказался не тот лейтенант, который всегда звонит вам, а кто-то другой. Он сказал, что это не срочно.

– Как его зовут?

– Сейчас посмотрю… Детектив Бамбургер. Как гамбургер, только с «б». Из подразделения в Долине.

Я поблагодарил ее, переключился обратно на ручной и набрал номер.

– Бамбургер, отдел убийств.

– Это Алекс Делавэр.

– Кто?.. О, не ждал, что перезвоните так быстро, мистер Делавэр.

– Чем могу служить?

– О, – сказал Бамбургер. – Здесь написано Д.Ф.; это доктор, верно? Простите, доктор Делавэр. Я звоню вам из-за вашей визитной карточки, на которую сейчас смотрю; ее нашли на месте преступления, и я хотел бы обсудить с вами некоторые вещи.

– Кого убили?

Пауза.

– Здесь говорят, что вы психолог.

– Да. А еще я консультант полиции, и мне довелось принять участие в расследовании множества убийств с лейтенантом Майло Стёрджисом из подразделения Западного Лос-Анджелеса. Он сидит рядом со мной, и если вы хотите с ним поговорить…

– Вы знаете, – перебил Бамбургер, – а это хорошая идея.

Я толкнул Майло в плечо. Тот всхрапнул, глотнул воздуха и перекатил голову лицом к пассажирской дверце. Я толкнул сильнее, и веки у него затрепетали.

– А?

Дав ему секунду сфокусировать взгляд, я рассказал про Бамбургера.

– Я его не знаю, – проворчал Майло. – Какого…

Он сел прямо и взял телефон.

– Стёрджис.

Выслушав Бамбургера, Майло повернулся ко мне.

– Ты знаешь кого-нибудь по имени Элвин Браун?

– Нет.

– Он говорит, нет. – Опять мне: – Черный парень, тридцать один год, у него тату-салон в Северном Голливуде. О черт…

Пришла моя очередь подпрыгнуть от волнения.

– Салон называется «Занзибар»?

Майло подтвердил, что да.

– Действительно, «черт», – сказал я. – Браун называл себя Тигретто. Он делал татуировку Фрэнки Ди Марджио. А Уильямс стоял рядом.

Лейтенант снова обратился к Бамбургеру.

– Ты не поверишь, Ллойд…

* * *

Последовавший за этим разговор копа с копом занял бо́льшую часть оставшегося пути, и я уже съезжал на 405‐ю, когда он отдал мне телефон.

– Когда, по их мнению, убили Брауна?

– Где-то прошлым вечером. Уильямс совершенно открыто пришел, совершил убийство и ушел.

– Я не обратил внимания на часы работы салона, когда был там. Он работает допоздна?