Жертвы

– Что ж… Полагаю, вы всегда можете получить доступ к материалам суда по семейным делам, информация передавалась туда-сюда в течение всех пяти лет. – Феллингер откинулся на спинку кресла и сложил руки на крепком, округлом животе. – Согласно последним подсчетам, общая стоимость чистых отчетов составляла от четырнадцати до пятнадцати миллионов при отсутствии сколь-либо значительных долгов.

Майло присвистнул.

– Позвольте, детектив, внести некоторую ясность. Три с половиной миллиона – оценочная стоимость главного дома, большой фермы в Уэст-Вэлли. Их дочери занимаются лошадьми. Ферма выделена из половины Урсулы. Ричарду досталась квартира в Окснарде, которую он использует как свою резиденцию. Оценочная стоимость значительно меньше, около полутора миллионов, поэтому Ричард получил также акции и облигации еще на два миллиона. Все остальное поделили поровну.

– Включая украшения Урсулы?

– Нет, извините, они тоже вошли в половину Урсулы; но их стоимость относительно небольшая, может быть, пятьсот-шестьсот тысяч. Не мелочь, конечно, но в сравнении с фермой ничего особенного.

– Как насчет коммерческой собственности? – поинтересовался я. – Складские помещения? Офисы?

Феллингер покачал головой.

– «Уррич Лтд.» – название компании, образовано из их имен, Урсула и Ричард. Там только они вдвоем, даже секретарши нет. По мере необходимости, когда накапливается много документов, обращаются в секретарскую службу. У обоих рабочее место дома. По прибытии груза в Сан-Педро один выезжает туда и организует прямую отправку заказчику. Если товар нужно хранить, они арендуют складское помещение в восточной части города; во время рецессии Ричард заключил удачный контракт с тамошними профсоюзными боссами – у него нюх на такие дела. В этом вся прелесть их бизнеса: нет нужды долго держать груз, они всего лишь посредники и зарабатывают, по сути, на перемещении товара из одного места в другое.

– И о чем же шел спор эти пять лет?

– Цена «Уррич Лтд.», если они решат ликвидировать компанию. Урсула склонялась к более высокой, Ричард же считал, что стакан, как говорится, скорее наполовину пуст.

– В какой сумме выражалась разница?

– Она варьировалась в зависимости от текущей оценки. Два миллиона плюс-минус мелочь. При этом ни он, ни она по-настоящему ни делить, ни продавать не хотели, и все разговоры шли на теоретическом уровне. Последний год был у них самым успешным, они вышли на большой религиозный рынок – буддистская горючая бумага. – Феллингер улыбнулся. – Вы ведь о такой и не слышали, да?

Майло покачал головой. Я тоже.

– Вот и я не слышал, пока меня не просветили. Оказывается, некоторые буддисты, когда хотят чего-то от своего бога, сжигают на алтаре маленькую бумажную реплику желаемого предмета. Если нужен кэш, они используют что-то вроде тех денег, которыми играют в «Монополию». Если хотят автомобиль, сжигают маленькую бумажную машину. И так далее. В прошлом году Урсула и Ричард крупно вложились в религиозную бумагу и получили хорошую отдачу.

– Почему, по-вашему, они постоянно возвращались к этой, как вы выразились, настройке? – спросил я.

– Был ли это финансовый фактор? – Феллингер на секунду задумался. – Ричард и Урсула так и объясняли, но, откровенно говоря, я думал, что таким образом они, не признавая этого сами, поддерживали контакт вне работы.

– Огонек не погас.

– Должно быть.

– Как насчет дурных привычек? – спросил Майло. – Наркотики? Азартные игры?

– Нет.

– Интрижки? Ревность?

– Только деньги, лейтенант.

– Примерно раз в год они возвращались к вам, чтобы что-то уточнить, а бизнес шел сам собой?

– Полная гармония. Я же говорил, странная пара.

– А кто инициировал развод? – спросил я.

– Даже здесь инициатива была взаимной. – Феллингер уже в третий раз поднял руки. – Если уж начистоту, я бы назвал их малость чокнутыми. В большинстве случаев тяжущиеся стороны готовы стереть одна другую в порошок. Эта же пара нас с Эрлом изрядно удивила. – Он рассмеялся и тут же оборвал себя. – И вот Урсула мертва… Полагаю, вы уведомите Ричарда и девочек. Потому что мне делать это чертовски не хочется.

– Мы займемся этим, мистер Феллингер, – сказал Майло. – А вас попросим не говорить никому ни о нашем разговоре, ни об убийстве вообще.

– Разумеется. Я понимаю.

– Нам нужен адрес и номер телефона Ричарда.

Феллингер распечатал.

– Две дочери – их единственные дети?

– Эшли и Марисса.

– Где их можно найти?

Прежде чем Феллингер успел ответить, в дверь постучали.

– Занят! – крикнул он.

– Ваш чай, мистер Ф… – ответили из-за двери.

– А, да… Неси.

В кабинет, неся стеклянную чашку с серебряной ручкой на оловянной тарелке, вошел Дженс Уильямс. В чашке плескалась жидкость бледно-янтарного цвета. На донышке лежал похожий на анемон цветок.

– В кафе теперь стекло? – спросил Феллингер.

– Чашка наша, сэр.

Адвокат придирчиво изучил жидкость.

– Больно уж маленький цветок… Это все, что у них было?

– К сожалению, – ответил Уильямс.

– Ладно. А теперь, пожалуйста, дай мне адреса и номера телефонов девочек Кори.

– Принести или передать по интеркому, сэр?

– Принеси.

– Конечно. – Уильямс вышел.