Жертвы дракона. На озере Лоч

Одной рукой он поднял вверх тщедушного врага, как будто котёнка, и вдруг с размаху швырнул его в озеро.

Хлоп… Хенний шлёпнулся в воду, как мокрый мешок, и исчез в глубине; но через минуту он вынырнул далеко внутри между сваями и стал карабкаться вверх, как водяная крыса. Трудно было утопить Селона в родном озере.

Два Лура, один за другим, тоже упали через край помоста, но больше не выплыли. Грудь одного и шея другого были проколоты страшным, иззубренным кремнем. Целая группа вдруг провалилась сквозь западню, искусно устроенную Селонами в самом помосте. Из внутренних входов каждую минуту высыпали новые и новые бойцы, старики, подростки и даже ребятишки, и тоже бросались на Дуров.

Луры держались только на крайней площадке помоста и никак не могли пробраться внутрь «Гнезда». В это время на помощь оттесняемым Лурам явился князь Аслан. Он взлез на помост вместе со всеми, но едва не провалился в опускную ловушку и тотчас же бесстрашно бросился в воду, чтобы помочь утопавшим. Плавать он умел не хуже любого Селона и успел одного вытащить на плот. Другие погибли. Теперь он опять взобрался на закраину «Гнезда», мокрый, весёлый и стройный, как водяной царевич. Он был без панциря, в толстой рубахе, рукава засучил до локтей и, вместо копья, взял боевую секиру. Секира была длинней человеческого роста. Рукоять секиры была из червлёного вяза и для крепости обвита толстой бронзовой проволокой. Лезвие имело четыре пяди в длину и три в ширину и было похоже на длинный щит из кованой меди, отточенный остро по краю.

Секира свистнула и описала круг. Как будто буря промчалась над головами испуганных Селонов.

Раз, раз!.. В сторону летели отрубленные руки, головы, падали трупы, брызгала кровь. Он был, как косец, а они, как живая жатва. От этих ужасных ударов нельзя было уклониться, разве бежать без оглядки в тёмные недра широкого «Гнезда».

С громким криком Луры бросились вслед за бегущими Селонами. Впереди всех был Аслан с секирой в руке. Но сверху раздались ответные крики, и посыпались крупные камни. То женщины взобрались на кровлю над входом и бросали камнями в Луров и пронзительно кричали, возбуждая к борьбе расстроенных Селонов. Тут были все вперемежку: старухи и девушки, тоненькая Луния и Мента, похожая на сваю, и старая Хавана и много других. Но особенно свирепствовала Карна. Её косы растрепались, глаза горели, как у кошки.

– Трусы! – кричала она с пеной у рта. – Бессильные мыши! Печень у вас побелела от страха… Зайцы, сверчки…

Осколок гранита упал прямо на секиру Аслана, звякнул по лезвию. Секира загудела от удара, вырвалась у юноши из рук и упала на землю. Несколько Дуров тоже свалились, сражённые камнями. Один с разбитой головой всё-таки пополз вперёд и добрался до входа, потом переполз через низкий порог, но тотчас же вылетело наружу его кровавое тело, исколотое каменными копьями.

Селоны выскочили снова и напали на Дуров. Это были самые молодые, лёгкие, как пух, вертлявые, как белки. Во главе их был Малт. Он держал в руке бронзовый кинжал только что убитого Дура. Он всех обогнал и должен был первый убить или первый погибнуть.

Князь Аслан быстро нагнулся, чтобы подобрать своё оружие, и его голова бросилась в глаза проворному Селону. Во влажных кудрях, слегка потемневших от воды, сверкала нитка кораллов, рогатых и алых и твёрдых. Юный Дур как будто выловил их в озере после своего отважного прыжка. Но Малт узнал эти кораллы. В его волосах тоже алела твёрдая капля из тех же причудливых чёток. То были кораллы Низеи, застывшая кровь его пропавшей сестрички.

Он взвизгнул от ярости и рванулся вперёд, потрясая ножом.

– Убийца! – ревел он в исступлении. – Отдай мою Низею… Я вырву у тебя сердце!..

Аслан поднял секиру, но не успел размахнуться и только подставил её, как щит, под бешеный натиск врага.

– Пей, душка маленькая! – крикнул Малт, ликуя и всхлипывая и уже предвкушая убийство.

Но он не успел наточить свежей крови из вражеского сердца.

Уде протянул узловатую руку и длинное блестящее копьё и ткнул его сзади, на этот раз удачнее, чем Хенния. Копьё прошло между лопатками и вышло в груди. И свирепый великан сжал древко обеими руками и поднял вверх злополучного Селона, как рыбу на вертеле.

Малт извивался и хрипел. А сверху раздался пронзительный девичий крик:

– Убили, Малта убили!

Это крикнула Карна.

На кровле не было больше камней. Только остался круглый каменный идол, привязанный под дымовой дырой у ног костяного Прадеда. Вне себя от ярости, Карна схватила идола, дёрнула, сорвала и швырнула вниз.

Князь Аслан, избавившись от Малта, только что поднял секиру и хотел размахнуться, как вдруг тяжёлый каменный идол прилетел сверху и ударил его по голове.