Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Ответа не последовало. Начальник лагеря грубо выругал всю группу, обозвал казаков трусами и добавил, что они могут говорить только в спину. Но стоило Бородихину повернуться, как вслед ему понеслись насмешки и ругательства. Разъяренный офицер выхватил револьвер и закричал: «Буду стрелять, если не замолчите и не прекратите ругань!». В ответ сразу со всех сторон от рядовых казаков и вольных последовала реакция: «Мало германских пуль, так еще и свои офицера по казакам стрелять собираются. Ничего, и на них найдутся…»

Это была уже открытая угроза. Начальник лагеря вызвал офицеров, приказал развести казаков по баракам и казармам, выявить и представить ему всех недовольных. Однако казаки вышли из повиновения, чему способствовало неправильное поведение офицеров, пытавшихся усмирить подчиненных, но те так, как нужно. Было избито много офицеров, часть которых сгруппировалась в общежитии и начала стрелять по окружавшим их казакам. Отстрели-ваясь от наседавших бунтовщиков, Бородихин израсходовал все патроны, выпустив в себя последнюю пулю. Но он был только ранен и тут же был добит преследователями. Большинство офицеров разбежались. Меня же казаки не тронули, более того, по их просьбе мне пришлось принять на себя командование сразу тремя полками. Полагаю, что я пользовался среди них авторитетом за уважительное отношение к каждому казаку. Мне удалось восстановить порядок во многом благодаря тому, что вся сотня, которой я командовал, была полностью на моей стороне.

О случившемся я донес войсковому атаману. Из Омска к нам тотчас же прибыл генерал Усачев с пехотным полком и экспедицией, начавшей расследование случившегося. Генерал потребовал от меня назвать зачинщиков и лиц, причастных к убийству начальника лагеря Бородихина. На это я ответил, что как офицер русской армии, не могу быть доносчиком, чем вызвал явное неудовольствие генерала. Он обвинил меня в укрывательстве и бездействии, за что меня предали военно-полевому суду вместе с 80 другими казаками. Совершенно неожиданно суд меня оправдал, однако вышестоящий суд с таким решением не согласился и приговорил меня к одному году и четырем месяцам заключения в крепости с ограничением в правах. Отбытие наказания мне заменили направлением на германский фронт».

4-й Сибирский полк, куда прибыл Анненков, вел тяжелые бои в Белоруссии. Неудачи преследовали сибиряков, и в одном из кровопролитных боев полк был почти полностью разбит. Молодому офицеру удалось собрать остатки людей и вывести их к Гродно, где они влились в общий поток отступавших российских войск. Тогда-то Анненков и стал командиром одного из партизанских отрядов.

Воспоминания