Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Никаких закупок продуктов для Маршала в Краснодаре я не производил, но знаю, что в бытность там маршал вел разговор с председателем крайисполкома Тюляевым, чтобы он отпустил продуктов для него. Разговора при этом об оплате не шло, на просьбу Кулика Тюляев лишь ответил «организуем», поэтому когда маршал, окончив дела в Краснодаре, улетел в Москву, а я сюда возвратился с вагоном, по распоряжению Тюляева он был для Кулика загружен продуктами: муки белой 3 мешка стандартных, по мешку риса, гречневой крупы, ящиков 40–50 мандарин, свыше 1000 шт. лимонов, орехов 5 мешков, коньяку 200 бутылок, портвейна 100 бут., шампанского 10 бут., колбасы украинской килограммов 40–50, копченой колбасы столько же примерно, сахару мешок, баранины и свинины точно не знаю, но не меньше 200–250 кг., икры зернистой 18 банок, паюсной — кило 20–25, рыбы кефали 2 ящика. Кроме того, были конфеты, чай, компоты разных сортов, варенье — килограммов 40 и прочие продукты, в общем, вагон был загружен почти полностью…

Когда мы были еще в Краснодаре, после отлета в Москву Кулика, Тюляев, «организуя» продукты для него, сказал мне, что можно с вагоном съездить из Краснодара в Сочи и там кое-что достать.

Туда я ездил с помощником Тюляева — Бонгард, и привезли в Краснодар мандаринов 2 тонны, чернослива 20мешков, 20 мешков орехов и компот, лимоны и варенье. Большую часть этих продуктов Тюляев выгрузил в Краснодаре, а потом загрузил вагон продуктами другими, и с ними я приехал в Москву.

Я привез все полностью в Москву, доложил об этом подробно маршалу, и по его указанию продукты перевезены на квартиру к нему и пошли в личное пользование».

Небольшая, но характерная деталь: в Тбилиси Са-надзе ездил специально за коньяком и вином. И еще — на вопрос, платил ли маршал Тюляеву за продукты, Кана-шевич ответил отрицательно, что вполне соответствует просьбе Санадзе к Тюляеву определить статью для списания денежных средств на маршальские приобретения.

Так вот и получалось, что за хозяйственными хлопотами маршалу просто недосуг заниматься организацией обороны Ростова и Керчи. Сразу, едва прибыв на новое место, он приступал к решению проблем личных, а уж потом выяснял, где войска и чем они занимаются.

Об этой особенности Кулика знали все, кто с ним близко сталкивался. Еще в Испании, где экспансивные испанцы называли нашего советника не иначе как «генерал Но». С первых дней своей советнической деятельности Григорий Иванович больше всего опасался попасть впросак и потому всячески избегал давать какие бы то ни было рекомендации, принимать решения. Почти на любой вопрос, адресованный ему, отвечал быстро и резко «Но!», что означало понятное всем — нет.

Кому-то рассказанное выше, не исключено, покажется покушением на святые идеалы. Кто-то увидит, и прав будет, прямые связи между днем нынешним и днем вчерашним. Мы сегодня удивляемся (или делаем вид, что удивляемся) взяточничеству, коррупции, лоббизму, поразившим все слои власти, общества, армии. А чего можно было ожидать, если вполне отчетливые признаки их обнаруживались и проявлялись на Руси с очень давних пор?

Стремление к роскоши, к богатству в насквозь пронизанном лицемерием и демагогией социалистическом обществе с первых лет Советской власти официально считалось отступлением от революционных норм морали и нравственности. Теперь мы видим, кому и почему это было выгодно.