Жертвы Ялты

В письме ни словом не упоминалось о том, что члены кабинета надеются на воздержание советского правительства от суровых мер по отношению к пленным до окончания войны. Английские государственные мужи решили до получения ответа от советского посла промолчать об этом условии, опасаясь, как бы его не сочли провокационным. Как мы уже говорили, министру иностранных дел пришлось ждать ответа больше месяца, тем временем число пленных все росло и связанные с этим спорные вопросы продолжали волновать умы.

Русские военнопленные впервые попали в руки английской армии задолго до высадки в Нормандии. В 1941–1943 годах, продвигаясь с боями с разных концов Северной Африки в Тунис, англичане захватили немалое число этих вездесущих русских, большинство которых, как и в Нормандии, было вывезено на принудительные работы. Все эти люди обычно проводили неделю в транзитном лагере в Александрии, затем их отправляли по железной дороге и на машинах в Хайфу, Багдад, Тегеран и так далее до советской границы. В каждой группе были люди, открыто выражавшие свой страх перед тем, что ждет их в СССР. Но другие заверяли озабоченных английских офицеров в Багдаде, что, несомненно, дома их встретят как героев. Некоторые исхитрялись бежать, но благодаря присутствию сотрудников НКВД большинство все же благополучно достигало родной земли. Там их незамедлительно помещали в лагерь за колючей проволокой в пустынной бухте Каспийского моря и оттуда в вагонах для скота увозили в лагеря.

Б. Липтон, служивший тогда в контрразведке в Иране, видел проходившие через Адмеш поезда, набитые репатриируемыми русскими. Он слышал, как в его присутствии советский офицер связи сказал пленным (в большинстве своем — рабочим организации Тодта):

«Мы расстреляем только каждого десятого».

Многие, ужаснувшись такой перспективе, кончали с собой, бросаясь под встречные поезда.

После вторжения в Италию число русских, вывозимых из транзитных лагерей в Египте, существенно увеличилось. Однако здесь ситуация отличалась от той, что сложилась в Нормандии. 9 июля 1944 года лорд Мойн, министр-резидент в Каире, сообщал:

«У нас в плену нет русских, служивших в немецких формированиях, как это имеет место во Франции. Те же, кто служил там раньше, все дезертировали».

Среди находившихся в Египте русских было много беглецов из немецкого плена и дезертиров из немецких соединений в Греции.

15 июня, когда первые пленные прибыли из Нормандии в Англию, лорд Мойн известил МИД, что беженцы из Греции в количестве 41 человека репатриируются через Алеппо и Тегеран. Министерство, занятое обсуждением той же самой проблемы в Лондоне, тянуло с ответом две недели. В конце концов Мойну была отправлена телеграмма. В ней говорилось, что, хотя уже, вероятно, поздно остановить отсылку тех, о ком писал посол, впредь ему следует воздержаться от дальнейшей отправки русских, которым, скорее всего, на родине грозит суровое наказание, а это, в свою очередь, может вызвать ответные репрессии со стороны немцев в отношении английских военнопленных.

В Египте в это время советская миссия во главе с генералом Судаковым занималась отбором русских, подлежавших репатриации. Как указывал Мойн в телеграммах в МИД и военное министерство, очень трудно понять, кто из русских действительно хочет вернуться на родину, а кто предпочел бы остаться. Текст телеграммы лорда Мойна весьма важен для понимания ситуации: