Жертвы Ялты

В заключение этого послания лорд Селборн писал, что, по словам Эммануэля д'Астье, министра внутренних дел Временного правительства Французской Республики, французы, вероятно, предоставят традиционное политическое убежище тем русским, которые пожелали присоединиться к свободной французской армии — в Иностранном легионе, на Мадагаскаре или в какой-либо другой французской колонии. Как бы то ни было, советские представители не интересуются пленными и могут подозрительно отнестись к любым намерениям англичан. «Вследствие этого я полагаю, — писал Селборн, — что наши руки не должны быть связаны в вопросе о том, как поступить с русскими пленными после войны. Если их численность не будет слишком велика, их можно без всяких трудностей абсорбировать в какой-нибудь малонаселенной стране».

Копию этого письма лорд Селборн послал майору Десмонду Мортону, помощнику Уинстона Черчилля, для передачи премьер-министру. В сопроводительной записке он подчеркивал:

«Я глубоко возмущен этим делом». Передавая письмо по назначению, Мортон сообщил Черчиллю о недавнем ответе из Москвы с требованием вернуть всех пленных и добавил, что «решение, предлагаемое лордом Селборном, вероятно, запоздало». Премьер-министр сразу же ознакомился с посланием лорда и на другой день написал Идену: «Я думаю, мы несколько поспешно обошлись с этим делом в кабинете, и точка зрения, высказанная министром экономической войны, бесспорно, заслуживает рассмотрения. Даже если мы в чем-то скомпрометируем себя, мы можем использовать все средства для задержки решения. Я полагаю, эти люди были поставлены в непереносимые условия».

Черчиллю явно не хотелось обрекать несчастных на новые страдания. Не совсем понятно лишь, почему позиция англичан в этом вопросе могла показаться ему «скомпрометированной». До сих пор британское правительство лишь однажды сносилось с советскими властями по этому делу — в письме от 20 июля, в котором просто выражалось желание англичан «как можно скорее узнать, что думает советское правительство об устройстве своих подданных». Решение кабинета от 17 июля о принудительном возвращении пленных, если таково будет советское требование, еще не было передано советским властям, так что английское правительство — по крайней мере, в теории — могло избрать любую линию поведения.

Идену пришлось рассматривать веские аргументы против предложенной им политики насильственной репатриации, выдвинутые лордом Селборном и поддержанные премьер-министром, совесть которого явно была неспокойна. Первой реакцией Идена было раздражение. На полях письма Селборна он написал:

«Отделу: что вы на это скажете? Здесь не обсуждается вопрос о том, куда деть этих людей, если они не вернутся в Россию. У себя мы их иметь не хотим». Однако для победы над премьер-министром и кабинетом этого было мало. Главная трудность для Идена заключалась в том, что обвинения министра экономической войны были справедливы, и в неофициальном письме лорду Селборну Иден признавал его правоту: «Я понимаю, что многим из них пришлось перенести страшные страдания в немецком плену, но ведь нельзя отрицать и тот факт, что их присутствие в немецких войсках, как минимум, помогает задержать продвижение наших собственных сил».

Вряд ли это могло удовлетворить лорда Селборна, смысл предложения которого сводился к тому, что русских следует склонить к работе на союзников.