Жертвы Ялты

Ольга Ротова прожила 25 лет в Югославии, английский она освоила, работая для «Стандард Ойл компани».

В ту ночь в лагере опять не спали. В импровизированных церквях молились, исповедовались, получали отпущение грехов. Под руководством Кузьмы Полунина казаки обсуждали, что делать, если англичане применят силу. Некоторые все еще отказывались верить, что англичане исполнят свои угрозы; другим происходящее казалось ужасным недоразумением. Казаки отправили петицию полковнику Малколму. В ней говорилось:

Мы предпочитаем смертьвозвращению в советскую Россию, где нас ждет долгое систематическое уничтожение. Мы, мужья, матери, братья, сестры и дети, молимся за свое спасение *474.

Прошения на имя короля Георга VI, архиепископа Кентерберийского и Уинстона Черчилля вручили майору Дэвису *475. Позже среди казаков зародилось подозрение, что Дэвис выкинул прошения в мусорную корзину *476, но сейчас он утверждает, что это не так (петиция, отрывок из которой мы привели, наверняка дошла до штаба корпуса, однако дальнейшая судьба этих документов неизвестна).

30 мая долина Дравы являла собой мрачное зрелище. На палатках и бараках и вдоль шоссе Лиенц-Обердраубург были вывешены черные флаги. Казаки объявили голодовку. Еда, которую привозили в лагерь англичане, стояла нетронутой. Священники совершали богослужение. Мужчины возбужденно обсуждали, что делать. Рыдающие матери судорожно прижимали к груди детей: может, завтра их разлучат навсегда? Жаль, что лицемерные радетели Четырех Свобод и Демократии не слышали того, что высказывалось тогда по их адресу *477.

Под вечер в лагерь приехал майор Дэвис с известием, что операция отложена на сутки, так как 31 мая — католический праздника Тела Христова. Перед казаками блеснула надежда, что в последнюю минуту каким-то чудом придет спасение *478. Но на самом деле отсрочка была вызвана заявлением советских властей, что в первый день они смогут принять не более 2 тысяч человек, поэтому два поезда были отменены *479. 31 мая можно было отправить всего один поезд, и для него отобрали кавказцев, находившихся к востоку от Обердраубурга.

Рассказывая о судьбе казаков, мы на некоторое время упустили из виду их соседей. Но следует напомнить, что несколько тысяч гор цев тоже содержались под охраной и тоже лишились своих офицеров. Об уготованной им участи они узнали в 5 часов дня 28 мая от командующего 5-м Баффским полком полковника Олдинга-Сми, который сообщил им, что офицеры уже переданы Советам и теперь настал черед солдат. Олдинг-Сми понимал, что вряд ли эта новость вызовет всеобщее ликование, но он никак не мог представить себе таких бурных рыданий и отчаянного протеста.

Несмотря на расставленную полковником охрану и вооруженные ручными пулеметами патрули, около двухсот человек бежало той ночью в окрестные леса. Многие, в том числе старики и дети, ушли под началом одного отчаянного карачаевца. Среди них был осетин, унтер-офицер Тугаев, слышавший, как в лесу англичане стреляли в безоружных беглецов. Но ему с другом удалось уйти в горы, перейти границу Италии и спастись *480.

На другой день Олдингу-Сми вручили петицию, в которой горцы рассказывали свою историю и умоляли англичан предоставить им убежище для защиты от преследований *481. Английский полковник ответил расплывчато, что де «СССР наш союзник и советские власти обещали послать репатриантов в ненаселенные районы СССР». Все это было правдой, но вряд ли могло успокоить горцев.

Днем 30 мая первые представители кабардинцев были отобраны для посадки в поезд на станции Деллах. Но когда в 2 часа за ними прибыла рота 5-го Баффского полка, выяснилось, что пленные вовсе не готовы к отправке, а многие оказывают пассивное сопротивление. Майор Мак'Грат, командир роты, сообщал позже о своих трудностях: