Жертвы Ялты

Около тропки, ведущей к шоссе, расположились, образовав круг, мужчины, женщины и дети — всего человек 200. У них явно не было никакого намерения никуда ехать. Они выкинули черный флаг, распевали религиозные песни и плакали. Я приказал подогнать к этому месту четыре трехтонки, и солдаты — их было около 20 — попытались заставить пленных сесть в машины. Плач усилился, некоторые показывали жестами, чтобы их лучше застрелили, чем заставлять возвращаться в СССР. Наконец с величайшим трудом удалось загнать нескольких человек в грузовики, но они спрыгнули на землю. Некоторые из них явно были организаторами этой сидячей забастовки, и я приказал четырем солдатам силой забросить одного из зачинщиков в грузовик, но он отреагировал на это так бурно, что мне пришлось ударить его по голове черенком шанцевой лопаты (ими были вооружены некоторые мои солдаты). Вид крови, казалось, несколько отрезвил толпу. Пленные принялись укладывать свои вещи в повозки. Через полчаса мы наконец выгнали их с повозками на дорогу и тронулись в путь.

Эти люди провели ночь в охраняемом помещении для арестованных на железнодорожной станции и назавтра их без всяких осложнений посадили в поезд вместе с другими группами пленных. С кабардинцами были отправлены также 169 кавказцев, которые действительно просили о возвращении на родину *482.

У кабардинцев были веские причины отказываться от репатриации. Они бежали из СССР в 1942 году, оставив за собой поистине ужасную картину. Виктор Кравченко в своей книге пишет:

В крошечной Кабардино-Балкарской советской автономной республике на Кавказе, около города Нальчика, находился молибденовый комбинат, на котором работали заключенные. Во время отступления Красной армии заключенных — их было несколько сотен — не успели вывезти за недостатком транспорта. Директор комбината по приказу комиссара Кабардино-Балкарского НКВД товарища Анохова расстрелял из пулеметов всех оставшихся. После освобождения района от немцев Анохов, как образцовый исполнитель, занял высшую официальную в автономной республике должность — председателя её Совнаркома *483.

Так что если бы какому-нибудь кабардинцу повезло и он вместо воркутинских шахт попал в свои края — его ждал бы там «теплый» прием со стороны наркома Анохова.

31 мая — 1 июня в Юденбург были отправлены три поезда с кавказцами — всего 3161 человек, мужчин, женщин и детей. Мужчин запихнули в вагоны, по тридцать шесть в каждый. Женщин и детей с вещами погрузили в багажное отделение *484. Дальнейшая их судьба неизвестна.

Тем временем казаки получили отсрочку еще на сутки. В эти последние часы родные прощались друг с другом (по советским правилам, семьи перед отправкой в ГУЛаг непременно разделяли) *485. Многие с грустью смотрели на своих престарелых бабушек и дедушек, проделавших сотни верст с Кубани в Польшу, из Польши — в Италию и Австрию. Сколько суждено им прожить в Караганде или на Печоре? Десять дней? Две недели? А ведь были еще и жены, и дети… Всякому было ясно, что ждет женщину в ГУЛАГе, особенно если она молода и привлекательна. Однако, как подчеркивал Иден, англичане не позволяли себе считаться с «сантиментами».