Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг.

Тимофея Андреевича Гилева войска белых насильственно 14 раз отправляли на хлебопашество, забрав у него корову[335]. У Агота Федоровича Сромягина брата Никиту, которого подозревали в большевизме, карательный отряд Колчака расстрелял, также убили жену и двоих детей, а все их имущество разграбили[336]. У Неофита Никитьевича Мозжерина при взятии Перми колчаковские войска разрушили флигель на дворе жилой площади снарядом на 15 250 руб.[337]. Аграфена Саввична Малкова подвергалась истязанию начальником, и у нее был расстрелян муж. Ефим Вениаминович Оборин был избит в тюрьме и в результате насилия разного рода потерял 50 % трудоспособности. У Александры Федоровны Суерляговой расстреляли мужа. У Григория Петровича Тиупова убили брата по неизвестной причине. У Николая Афанасьевича Арапова дядя был арестован за подозрения в укрытии племянника красноармейца Николая, ему вынесли смертный приговор, но он спасся, так как сумел убежать. У Михаила Васильевича Медведева сын Василий был взят под арест и заключен в тюрьму, где вскоре был расстрелян за службу в Красной армии. У Х. Захарьиной мужа убили как представителя комбеда. Разумник Николаевич Вострокнутов был подвергнут 30-ти ударам розог за сочувствие советским властям. У Евдокимы Степановны Данькиной расстрелян муж за то, что был сторонником советской власти. У Таисии Петровны Катомцевой был арестован муж за то, что был членом партии, а затем он был заколот. Павел Николаевич Оборин подвергался многократному избиению в тюрьме прикладом и истязаниям разного рода, и у него также был убит отец Николай Петрович Оборин. Леонид Николаевич Оборин был арестован и отправлен в пермскую тюрьму, У Устина Егоровича Костарева был убит сын Михаил. У Анны Григорьевны Брюковой убит муж. У Елизаветы Ивановны Милковой был избит отец и впоследствии умер в тюрьме от тифа. Степана Яковлевича Романова за то, что он состоял в комбеде, подвергли порке 100 раз. У С. Кельманович белые на куски разрубили племянника Соломона. У Глафиры Захарьевны Сухановой расстрелян муж. У Андрея Максимовича Дудина убит сын Василий. У Натальи Федоровны Третьяковой-Мошкиной за сочувствие советской власти расстрелян муж. У Федора Дмитриевича Остапова убит отец. У Иосифа Новикова убит белыми брат Матвей. У Федосьи Адамовны Коневских убит отец. У Агриппины Львовны Шипигузовой расстрелян муж[338].

У Козьмы Яковлевича Гладких потерян сын, так как был мобилизован Белой армией и пропал без вести. У Любови Дмитриевны Батраковой расстрелян муж[339]. Яков Филиппович Тараканов был арестован, подвергнут пыткам: 30 минут его держали на морозе в одном белье, после чего стал совершенно нетрудоспособен. У Устиньи Михайловны Зуевой расстрелян муж Алексей. Николай Степанович Синьков был арестован и приговорен к расстрелу офицером Мясниковым в тюрьме. Пять месяцев его принуждали рыть могилы на Сибирской площади, раздевали донага и заставляли находиться в холодном заключении 9 дней, от расстрела случайно освободили из-за ухудшения здоровья[340]. У Дарьи Петровны Янушкевич муж Борис был арестован и после пыток от тяжелых ранений умер в тюрьме. У Марии Васильевны Желниной муж расстрелян при исполнении служебных обязанностей[341].

Представленный архивный материал составляет лишь небольшую долю от всех заявлений жителей Пермской губернии, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации. Однако даже они позволяют персонифицируемо представить мрачные события белого периода Перми, знакомя с трагедиями многих семей. Следуют отметить и тот момент, что данные заявления носили индивидуальный характер. Можно было писать о своих материальных потерях и смерти близких родственников. Случаи смерти большинства красных военнопленных, а также лиц, о смерти которых не было заявлено родственниками, не фиксировались. Также следует учесть, что ряд граждан Перми и окрестностей к этому периоду находились на других территориях. Таким образом, материалы Всесоюзного общества содействия жертвам интервенции частично раскрывают особенности белой карательной политики на Северном Урале.

Глава VII Террор интервентов и белых сил на территории Одесской и Херсонской губерний в декабре 1918 – весной 1919 гг. (по опубликованным источникам)