Жертвы Северной войны (СИ)

Анджей отсиживался в ординаторской, прячась от медсестры Инессы, и читал книгу про пиратов — младший братишка разрекламировал давеча. Книга была интересная, так что Анджей едва обратил внимание, когда хлопнула дверь, и только спустя пару секунд тревожно подскочил… как оказалось, зря. Это была вовсе не Инесса, каким-то образом разведавшая его укрытие, а Эндрю, один из интернов.

— О, привет, ловелас! — весело поприветствовал его Эндрю. — Прячешься от своих жертв?

— А ты прячешься от работы? — недовольно спросил Анджей. — Какого тебе тут надо?

— Вообще-то, тебя ищу.

— Зачем еще?

— Да думал, может, в шахматы сыграем…

Во всем отделении только Анджей и Эндрю играли в шахматы достойно. Причем Эндрю еще в школе сдал на первый разряд, в институте на КМС, каковой ранг регулярно подтверждал, и мечтал когда-нибудь добраться до мастера. Анджей со своим честным вторым разрядом, полученным на последнем курсе, был ему не ровня, но хоть что-то…

А вот Анджею играть с Эндрю не нравилось. Нет, не потому что неприятно было все время проигрывать — иногда ему случалось поднапрячься и свести партию вничью, или даже выиграть, если Эндрю зевал. Просто Эндрю был настоящим фанатом Дома с Колоннами, как иные бывают фанатами футбольных команд, и во время шахматной игры только о политики и говорил. В отличие от него, Анджей избегал политики и футбола старательнее, чем разочарованных девиц. Да и чтение прервалось, как водится, на самом интересном месте: Грязный Ма Джонг как раз загнал главных героев в бухту, блокировав выход своими кораблями, а на берегу бухты располагался городок с воинским гарнизоном (с которым Ма, разумеется, сговорился заранее, пообещав поделиться добычей!) и двадцатью пушками. Что собирается придумывать неунывающий капитан Ди Шрам, оставалось полной загадкой.

— Извини, у меня еще дела есть, — с сожалением произнес Анджей. — Вот веришь, с удовольствием бы сыграл, но — нет.

— Нет, так нет, — пожал плечами Эндрю. — Между прочим, ты знаешь, что Драхма опять официальный протест заявила?

— Политикой не интересуюсь. Драхма протестует по поводу и без, — Анджей еще пытался оставаться вежливым.

— Да нет, вроде как, на сей раз у них повод есть. Кто-то там у них особняк какого-то высокопоставленного чинуши из МИДа сжег. А некое официальное лицо — не то из наших, не то из Ксинга, в статье туманно было, — поблизости засветилось. С Ксингом у нас договор о взаимопомощи. Но вообще, дичь полная — так официальное лицо и поедет в другое государство дома сжигать! Держите карман шире. Большая политика так не делается. Кроме того…

— Все-все, ясно! Извини, но мне еще работать надо, — отозвался Анджей, даже не пытаясь на сей раз скрыть раздражение, сунул книгу под мышку («Ах, черт, забыл страницу запомнить!») и поспешил прочь.

В коридоре Анджей, нацепив на лицо самое деловитое из подвластных ему выражений, заспешил по направлению к 306-й палате. С того памятного дня, когда Анджей спасался у «инопланетян» от разгневанных бывших пассий, он стал в этой палате завсегдатаем.

Молодой врач уже успел поговорить с доктором Томасом и выяснить истории двух странных больных. Человека, называющего себя Керспи (по документам он проходил как Джон Доу) действительно нашли в лесах, к востоку от столицы. Никаких особенных проблем с ним не было: он просто заявлял, что инопланетянин, и что-либо еще говорить о себе отказывался. Агрессии не проявлял, против заключения в сумасшедший дом не протестовал… здесь его пичкали легкими успокоительными и водили на беседы с психиатром. Толку, кажется, не было никакого.