Жертвы Северной войны (СИ)

— Ал вернулся, — сказал он.

— А он куда-то уходил? — поинтересовалась Мари, про себя подумав, что Хайдерих, очевидно, тоже любит гулять.

— Да нет же, — сказал Рассел, и достал новую сигарету. — Настоящий Ал вернулся. Если, конечно, это у меня не галлюцинации от перенагрузки на двух работах, — грустно прибавил он.

— Каких двух работах? — спросила Мари, но Рассел ничего не ответил.

И тут до нее дошло, что же он сказал. Да так дошло, что даже руки похолодели.

— Постойте… — сказала она. — Как это вернулся? По-настоящему вернулся?

Рассел кивнул.

— Ну и где же он?!

Мари показалось, что у нее голос сейчас сорвется на крик, но на самом деле она едва шептала.

— Убежал в больницу к Эду, — сказал Рассел. — Про вас даже не спросил. Вот я и думаю: может, галлюцинация? Чтобы Альфонс не вспомнил…

— Он не знает обо мне, — сказала Мари. — Он не знает! — и тихо засмеялась.

— Мари, с вами все в порядке? — осторожно спросил Рассел.

— Все в полном, абсолютном, замечательном порядке! Рассел, дорогой вы мой, я вам говорила, как я вас люблю?! Как вы замечательно готовите яичницу?! Ну ладно, я побежала!

— Мари, куда вы… — Рассел вскочил и поймал ее за рукав. — Машину хотя бы вызовите! Как же вы одна?..

Он усадил ее на диван, подскочил к телефону и начал набирать какой-то номер.

Мари сидела, сжимая руки, и чувствовала дикий ужас, затопивший все ее существо.

* * *

Альфонс был совершенно прав: несмотря на вечер субботы, его пустили, хотя дежурная сестра и вызванный ею на подмогу дежурный врач были не слишком-то рады по этому поводу. Помогло то, что начальник охраны госпиталя знал Альфонса лично, так что ситуацию удалось разрулить с наименьшими потерями.

Когда Альфонс вошел в палату Эдварда, его брат спал. С какой-то нежностью Ал подумал, что давненько не видел его спящим — может быть, уже несколько лет. А ведь в детстве это было самым привычным зрелищем: смотреть, как брат безмятежно дрыхнет и стараться ему не завидовать. Не завидовать — получалось. Не грустить — нет.

Ал осторожно закрыл за собой дверь, пододвинул к постели стул, аккуратно стоящий у постели, сел и задумчиво подпер подбородок рукой. Ему почему-то не хотелось будить брата.

Через какое-то время Эд открыл глаза и, недовольно морщась, сел на кровати.

— Гадость всякая снилась, — сказал он мрачно. — Будто тебя убили.

После чего зевнул.

— Ага, — сказал Ал. — Вот уж гадость так гадость.

Эд повернул голову и внимательно посмотрел на него. После чего сощурился и процедил сквозь стиснутые зубы:

— С-скотина. С-сволочь. Я бы тебе в челюсть заехал, да рука еще болит.

— Не заехал бы, — сказал Ал, сглатывая комок в горле. — С тех пор, как мама умерла, ты меня никогда первым не бил.

— Все когда-то происходит впервые, — мрачно заметил Эд, и откинулся на подушку. Прикрыл глаза. Сказал сердито: — Ты хоть понимаешь, что я так и не верил, что ты погиб?! Наизнанку вывернулся, заставил себя это понять, даже смиряться начал потихоньку — и тут опля, вроде как ты жив! Или нет — не поймешь! Черт побери, Ал, никогда больше так не делай!

— То же самое я могу сказать и тебе, — не менее сердито произнес Ал. — Кто тебя просил в больницу попадать, пока меня не было?! Знаешь, как я перепугался, когда Рассел мне сказал!

Они посмотрели друг на друга. И сказали хором — Эд зло, а Ал с улыбкой:

— Оба мы хороши.

После чего Ал все-таки крепко обнял брата.

— Осторожнее! — буркнул Эд. — У меня еще ребра толком не зажили! Сознавайся, Сколько тебе заплатили, чтобы ты закончил дело эсеров?!

Ал отпустил старшего брата еще до того, как Эдвард закончил фразу. И спросил обеспокоенно:

— Кстати, а что у нас делает Рассел?.. Чего-то он темнил…

— Что-что… — Эд по-прежнему смотрел сердито. — Жену твою охраняет. По просьбе Роя.

— Что?.. — Ал тут же сел прямо. — Какую жену?

— Мари, кого же еще, — Эд передернул плечами и отвернулся. — Она важная свидетельница, охранять надо было, прятать… Я просто… ну, я подумал, что это была хорошая идея. Вот и оформил там… задним числом. Вы люди взрослые, разберетесь теперь. Ну, разведетесь, в крайнем случае. Хотя лично я бы не советовал. Она… ну, ничего так, эта Мари. И ребенок, опять же.

— Ребенок?!

— Ну да… — Эд слегка кашлянул. На Ала он старался не смотреть. — Очень надеюсь, что это мальчик. Если мне не суждено обзавестись сыном, то, может, хоть племянником?..

Ал быстро подсчитал что-то в уме.

— Шестой месяц? — спросил он.

— Точно.

— И… где она?

— Собственно говоря, должна быть у нас. Не в Ризенбурге, а здесь. Если ты заходил домой, то просто удивительно, как ты ее не встретил.

Ал чувствовал дикий, отчаянный страх. «Ну все, — понял он. — Теперь она меня точно не простит. Да и как мне в глаза-то ей смотреть?..»

Не видя Мари полгода, он был уверен, что любит ее как никогда теперь… тем более, Эд о ней хорошо отзывался, а такая скупая похвала в его устах приравнивалась к прочувствованной речи у любого другого. Например, самая большая похвала, которую Ал слышал от него в адрес Уинри, гласила: «Она отличный механик и хороший друг».