Жертвы Северной войны (СИ)

Эдвард таких никогда не видел. Больше всего он был похож на кабинку от грузовика, поставленную на коньки, снабженную длинным хвостом-стрелой и вентилятором на макушке. Вентилятор, правда, был огромный. Аппарат поднимался почти вертикально, только наклонив нос к низу. А в кабине Эдвард заметил белый халат Жозефины Варди! На руках женщина держала маленькую девочку.

Эд кинулся вперед и успел схватиться за одно из коньковых «лезвий» аппарата. Схватился левой рукой, потом подтянулся, поймал лезвие локтем правой руки. Теперь он держал конек надежно, практически в объятьях. Руке больно, но хватка надежная.

— Не уйдешь! — прошипел он сквозь зубы.

Почему Жозефина решилась покинуть базу?! Пошла бы она на это, оставив запертого и разозленного Ала?! Что это были за взрывы?

Неужели она решила сбежать, ликвидировав базу вместе со всеми, кто скрыться не успел?! Эдвард никогда не слышал ни о какой системе уничтожения, но вполне вероятно, что военная база была ею оборудована… Но зачем?! Может, она прознала, что Эдвард сбежал, и, отказавшись от мысли использовать его и Ала, решила замести все следы?!

Кстати, а как она сама попала к вертолету?! Ведь ее там раньше не было, когда Эд вышел к поляне…

Аппарат поднимался. Жозефина заметила Эда, постучала по плечу второго пилота, показала на него. Пилот только пожал плечами. Сделать он явно ничего не мог. Жозефина отсадила девочку куда-то в сторону (Эдвард увидел, что там, в кабине вертолета, есть еще кто-то), полезла в карман пиджака за пистолетом. Вытащила. Направила на Эда сквозь открытую дверь кабины. Государственный алхимик понял, какую глупость он только что сделал.

И тут полыхнуло. В лесу на мгновение стало светло как днем, все озарилось розовато-белым светом. Потом пришел звук: ужасающий грохот, такой грохот, что Эд практически оглох и обязательно отцепился бы от «конька», если бы был способен разжать руки. А потом пришел удар горячего воздуха, такой сильный, что моментально высушил лицо и рот, а аппарат покачнулся в воздухе. Эд очень явственно видел лицо Жозефины Варди… видел, как губы ее шевельнулись, и прочел по губам: «Отправляйся к брату!», когда она надавила на курок.

Эдвард не почувствовал, куда вошла пуля. В глазах у него потемнело, руки разжались сами собой, и он полетел вниз, прямо в лесные ветки. Сверху они кажутся мягкими и мохнатыми, но поверьте — это совсем не так. Впрочем, наверное, деревья смягчили полет… во всяком случае, Эдвард выжил.

— Вот, собственно, и все, что я знаю, — Эдвард смотрел прямо в глаза Мари. — Потом меня нашли ваши односельчане. Я читал рапорты наших агентов… Там действительно была яма, в которой они прятали аппарат. Из ямы вел подземный ход прямо до базы. По нему-то Жозефина и выбралась, когда поняла, что дело плохо. Поиски в лесу вели не только жители Маринбурга и соседних деревень, но и наши специалисты. Там, где была база — оплавленная земля. Воронка. Лес горел… по нашим данным, впрочем, уже потушили: слава богу, вчерашний ливень помог. Естественно, никого не нашли. По нашим предположениям, на базе оставалось еще немало людей.

— Они все погибли? — спросила Мари.

— Кто знает?.. — Эдвард пожал плечами. — Когда с нами там проводили инструктаж, неоднократно подчеркивалось, что одномоментной эвакуации не предусмотрено.

— Но…

— Если вы хотите спросить, есть ли какая-то надежда для моего брата… — Эдвард опустил глаза. — Не знаю. Я не хочу верить, что он просто так вот взял, и… Но… это очень вероятно. Я только знаю, что надежда есть всегда, пока тела не нашли. Мы с ним во многие переделки влипали, и, как видите, всегда выбирались живыми. Так что… если был хоть малейший шанс к спасению, Ал его нашел.

«Он не верит, — поняла Мари по тону. — Он сам себя уговаривает». Она вспомнила, как он плакал в первый момент, когда очнулся.

— А… ваши бумаги? — спросила Мари. — Вы трансмутировали бумагу тогда, помните?

— О да, записи я привел в прежнее состояние… — Эдвард невесело усмехнулся. — В этом плане фюрер нужные доказательства получит. Как будто они сейчас кому-то нужны… Мари… То, последнее, что сказал мне Ал — это ведь касалось вас?

Мари кивнула. Говорить она была не в состоянии.

Эдвард тоже молчал. Было ясно видно, что он не знает, что сказать. Посему выбрал, видимо, наименее болезненный путь: заговорил о делах.

— Значит, вот как… скажите, вы знаете, кто такая Жозефина Варди? Ал назвал ее по фамилии, и теперь я понял, почему. Вы ведь с ней очень похожи. Ваши родители… где они живут?

— Мои родители погибли во время Северной войны. Я жила в приюте с тех пор. Никаких родственников у меня не осталось.

— Мари… не могло так случиться, что ваша мать осталась жива? — и тут же торопливо начал. — Я понимаю, очень тяжело признать…