Жертвы Северной войны (СИ)

— У меня не осталось фотографий родителей, — перебила его Мари, — но моя мать была низенькой полной женщиной. Волосы у нее были светлые и прямые, глаза — зеленые, а кожа — белая. Я похожа на отца: он был высокий, смуглый, темный и кудрявый. У отца когда-то была сестра… я слышала о ней только мельком, от матери. Сам отец не любил о ней говорить. Я даже не знаю, как ее звали. Может быть, это она.

— Очень возможно, что она, — Эдвард так и впился в нее взглядом. — Что вы точно о ней знаете?..

— Да практически ничего. Они с отцом очень сильно поссорились, еще до того, как отец познакомился с матерью, так что даже мама ничего не могла сказать, хотя я, конечно, спрашивала — мне же все было интересно… Помню только фотографию, на которой папа лет десяти, вместе с ужасно похожей на него девочкой… фотография старая, черно-белая.

— Эта сестра… сколько ей было лет?

Мари задумалась на секунду.

— Не знаю точно. Отец называл ее младшей сестрой… но, судя по той фотографии, разница между ними была небольшая, может быть, год или два.

— А сколько лет было бы сейчас вашему отцу?..

— Ох, погодите… — Мари потерла лоб. — Я как-то никогда не задумывалась… Моей маме было двадцать пять, когда она меня родила, стало быть, тридцать три, когда…отец был старше ее на три года. С тех пор прошло восемнадцать лет, стало быть, ему был бы пятьдесят один…

— Значит, это должна быть она. Внешнее сходство, фамилия…

— Скорее всего… — Мари глубоко вздохнула. — Скажите, что мне теперь делать?

— В каком смысле? — удивился Эдвард.

— В прямом. Возвращаться в Маринбург? От меня больше ничего не потребуется? Или понадобится давать свидетельские показания?

— Понадобится. То, что мы сейчас записали, — Эдвард махнул рукой на уже выключенный диктофон. — Вообще-то, есть еще… а, черт с ним. Я все улажу. Но… Мари, вы не сможете вернуться в Маринбург.

— Почему? — удивилась она.

— Вся деревня эвакуирована, как и две соседних. Не стоит оставлять людей в местности, отравленной этой водой. Жителям будут выплачены компенсации и обеспечен бесплатный проезд всюду, куда они ни захотят. А пока их поселили частью в городской гостинице, частью в военной гостинице. Что касается вас…

— Тогда я попрошу другую работу, — сказала Мари. — Мне же еще три года отработать на правительство. Я училась по государственной программе.

В голове ее проносились какие-то мысли об оставленных в Маринбурге Кваче… может, фрау Вебер додумалась его прихватить?! Деньгах, вещах… ладно, бог с ними. Ничего настолько ценного у нее там не было. Разве только альбом с фотографиями…

Военный идиотизм во всей красе! Смысл эвакуировать население после того, как жители годами жили в местности, отравленной этой самой очищенной водой?! Типичное маханье кулаками после драки. С другой стороны, вряд ли стоит говорить это Эдварду Элрику. Едва ли он такая большая сошка, чтобы самостоятельно принимать или отменять подобные решения.

Кроме того, по зрелом размышлении, в этом есть какой-то смысл. Мало ли еще какая гадость могла оказаться на той базе. Может, и хорошо, что людей увезли. Но без возмущенных воплей не обойтись.

— Простите, — Эдвард сказал мягко. — На вас столько всего свалилось… И я ничего не могу сделать, чтобы помочь вам.

— О господи! — Мари посмотрела на него почти сердито. — Какая МНЕ разница?! Я эту женщину не видела никогда, и не увижу… это МНЕ надо пытаться помочь вам! Тем более, что все это коснулось и меня тоже… И… простите меня.

— За что? — удивился Эдвард.

— Так просто… — Мари сжала руки на коленях. — Я чувствую себя виноватой. Во всем…

Эдвард невесело улыбнулся.

— Смешно, но я тоже. Будем спорить, кто виноватей?.. В конце концов, я был там, а вас не было. И я — профессионал. Как профессионал я облажался по полной. Надо было вызвать подмогу сразу, и тогда…

— Что толку! — перебила его Мари. — Так можно сидеть и предаваться самобичеваниями до Страшного Суда. Господин Элрик, я…

— Зовите меня Эдвард. Если можно. «Господин Элрик» — звучит в нашей с вами ситуации идиотски.

— Отлично, — согласилась Мари. — Тогда и вы меня зовите Мари. Так вот, Эдвард… Могу я попросить вас об одном одолжении?

— Для вас — все что угодно, — он был предельно серьезен. Мари удивленно раскрыла глаза. Эдвард пояснил, — понимаете, последнее, что мне сказал мой брат — это было о вас. Если я могу что-то сделать, только назовите. Какая бы помощь вам ни потребовалась…

— Я хотела вас попросить только об одном, — снова прервала его Мари. — Вы ведь будете заниматься этим делом?

— Разумеется, — его глаза мрачно сверкнули. — Зубами вцеплюсь.

— Тогда держите меня в курсе. Я хочу знать, когда вы… закончите с этим. Когда вы будете все знать. И схватите их. И я… хотела бы свидетельствовать на суде. И… если нужна будет моя помощь, в каком угодно качестве… медицинский эксперт из меня никакой, даже если таковые понадобятся, проще будет обратиться к столичным профессионалам, но… — она запнулась. — В общем, я хочу быть в курсе.