Жертвы времени (СИ)

Вспоминать не хотелось. Давнишние страхи, непобежденные, но запрятанные в самую глубину сознания, никогда не приносят добра. Я старался об этом не думать, но на самом деле ни раз убеждался в этом. Женщины, что делили со мной ложе, частенько говорили о моем сумасшествии. Они пытались привести меня в чувство в глухой ночной час, вырвать из цепких объятий кошмара, вернуть разум, но это было выше их сил. После этого они очень быстро исчезали из моей жизни. Может быть, я сам заставлял их отступать все дальше и дальше. И в то же время, не желая, чтобы они видели мою слабость, я жаждал, чтобы они остались и помогли.

Я передернул плечами и вышел из пещеры, с трудом справившись с навалившейся тоской. Дон стоял там, вглядываясь в плотный, наполненный пением ветра и трепетанием снежинок сумрак. Я поднял голову, подставляя лицо сыплющемуся с неба снегу. Казалось, хлопья падают из пустоты, внезапно выныривая из ночной мглы.

–Мастеру нужна помощь.

–Ну так помоги, – глухо проговорил маг и я вздрогнул от неожиданности. Он был здесь и с тем, он был где-то далеко. – И не забывай, – его невидящий взгляд скользнул по мне, – что если умрет он, умрешь и ты.

–Почему? – со вздохом спросил я.

–Потому что я занят, а он так решил, – все тем же далеким голосом, отозвался Дон. –Мастер сделал выбор за нас всех, связав тебя с собой по крови. Он дарит тебе жизнь, а ты награждаешь его за это ненавистью. Когда придет время, ты поймешь, насколько был глуп.

Дон больше ничего не сказал, а я не спрашивал и еще долго стоял там, рядом с Доном, пытаясь последовать за ним туда, где, как я надеялся, было теплее, чем здесь. Но это было мне недоступно.

Замерзнув, я неохотно вернулся в пещеру. Остановился, стараясь не смотреть на сидящего у огня Мастера, прислонился к неровной стене. Она показалась мне очень теплой. Да, я действительно замерз там, на пронизывающем ветру.

Заныл шрам. Я коснулся правой стороны груди. Там когда-то была страшная рана. Оттуда толчками, при каждом ударе сердца, выплескивалась кровь. Я вспомнил хрип в легких и ощущение, что вдоха недостаточно, чтобы напитать кровь кислородом.

Да, я сам не давал этой боли уйти, не выпускал, заставляя сидеть внутри, загоняя ее в самом себе, пытаясь уничтожить. Почему человек всегда старается все уничтожить, вместо того чтобы возрождать? Он выстраивает ровные ряды иллюзий, отказывается от неприятной правды и сжигает, перетирает в порошок нечто, что могло бы существовать…

–Ну так, – сказал я, чтобы что-то сказать. –Хочешь знать обо мне побольше, чтобы вновь было над чем смеяться?

–Ну, я вроде бы ни разу не смеялся надо тобой, – возразил Мастер.

–Лесандро, да? По мне, это женское имя…

–Этому имени века и века, оно мужское, – не обиделся Мастер. И без перехода: –Ты ведь помнишь каждое мгновение, каждую деталь. Они жрут тебя изнутри…

–Я помню глаза, – согласился я. –Мальчишка, желавший продать на блошином рынке мои ботинки, как он только пробрался в Средний город?

–Быть может, он проявил находчивость, потому что хотел есть? – предположил маг.

–Или хотел кому-то угодить. Он хотел все, что у меня есть. Деньги, куртку, обувь. Уткнул мне в грудь какую-то острую железку, будто пика в руках ребенка может напугать здорового мужика.

Я медленно подошел к магу, присел на корточки и положил на пылающие огнем края раны холодные, остывшие на напоенном снегом горном ветру, ладони. От прикосновения Мастер вздрогнул.

–Мне нужна чистая ткань и то пойло, что ты мне давал в первый день, – я поднял на Мастера взгляд. Он кивнул и я отстегнул от седельной сумки флягу. Там же сверху лежала желтоватая ткань.

–Так что же произошло?

Я молчал. Не люблю думать о том, как это было. Зачем мне человек, который будет знать обо мне так много? Ведь потом он предаст меня, непременно предаст.

–Это всего лишь жизнь, не относись к ней столь серьезно, – посоветовал маг, чем разозлил меня. Все его откровения для меня ничего не значили, а мнимое превосходство раздражало.

–Для тебя ничего не важно, – резко бросил я, щедро плеснув крепкой настойки поверх раны. Маг не вздрогнул, просто покачал головой, будто с упреком.

–Для меня не важны слова, а важны поступки. Те, которые чего-то стоят.

–Конечно, – я провел сначала одной ладонью, потом другой над полной крови раной. Ощущения были отвратительные, я будто взял в руки нечто скользкое и гибкое.

Мастер хмыкнул, пальцы, до этого сжатые в кулак, расслабились. Я окунул руки в пылающие языки пламени, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.

–Не ожидал, что мальчишка будет готов на все. Я отмахнулся от него, знаешь ли, как от мухи, а он проткнул меня насквозь и сам испугался этого. Чудовищный парадокс состоит в том, что выдернув из меня кусок железа, мальчишка бросился бежать! Невозможно! Невероятно, вместо того, чтобы получить то, ради чего стоило убить, он бросил все и был таков! Хорошо, что не ударил в сердце.

Я выдохнул. Вырвалось все это одной непрерывной тирадой, будто я торопился поделиться с Мастером настоящей истиной.