Жертвы времени (СИ)

Я очень быстро замерз и, свыкшись с мощным бегом, вцепился в длинную гриву, перестав о чем-либо думать. Холод сковал меня и я, казалось, забыл, зачем и куда еду. Каждый удар копыт по земле, каждое движение напряженных лошадиных мышц отдавалось в спине, пробуждая к жизни боль в старых шрамах.

Жеребец ровно шел крупным галопом, внешне не проявляя никакой усталости. Сам я не видел, куда скачет конь, не знал, как далеко до озера. Признаться, мне уже было все равно. Темнота и холод окружали меня, убаюкивая.

Наверное, я потерял на какое-то время сознание, потому что вдруг обнаружил, что лес уже вот он, совсем близко, его черная громада маячила на фоне более светлых облаков, затянувших ночное небо. Конь сам выбирал путь, темнота ему была не помехой. Я попытался направить его туда, где лежала знакомая тропа, по которой дракон выводил меня на опушку, но, если бы не жеребец, в темноте мне ее никогда не найти. А он ловко лавировал между деревьями, труся крупной рысью по узкой, вертлявой тропе, которой я вообще не мог разглядеть.

Дракон, — позвал я, но ответа не было, и тогда я закричал в полный голос:

— Драко-о-о-н!!!

Но лес лишь испуганно молчал, высясь вокруг меня хмурыми, влажными силуэтами облетевших деревьев. Толстый слой опавшей листвы, пропитанной влагой, глушил шаги, так что казалось, мы едем почти бесшумно. Ночь медленно подмораживала, изо рта шел белесый в ночной темноте пар. Лишь изредка под копытами коня похрустывал замерзший листок.

Отчаяние в который раз за сегодня коснулось меня, и тогда, словно чуя мой страх, конь тонко и протяжно заржал. Я понял, что соскальзываю с седла. Конь резко подался в сторону и выровнял мое положение, но в следующее мгновение я уже падал в другую сторону. Сознание скользило параллельно и исчезло раньше, чем я коснулся земли…

Зашелестела листва, и между утонувшими в ночной темноте деревьями проплыла тень, словно холодная дымка, порожденная чьим-то дыханием. Облачко выплыло на полянку, где без сознания лежал человек, и остановилось. Долю секунды оно колыхалось, через него просвечивали темные стволы, теряя четкость своих очертаний. Потом облачко стало концентрироваться, обрело плотность и четкость, увеличиваясь в размере. И вот уже лесной дракон ступил когтистой лапой на землю, ничуть не продавив ее. Он подошел, мягко ступая, к безжизненному телу, около которого высился знакомый черный конь. Жеребец посторонился, и зеленый дракон навис над человеком. Подобрав передние лапы, древний сел над телом, слегка покачиваясь. Он прикрыл глаза, его бока вздымались ровно, из ноздрей вытекали струйки дыма. Лес вокруг ожил. Завыл ветер, ворвавшись в голые кроны, недовольно и зловеще заскрипели стволы деревьев, зашуршали трущиеся друг о друга ветви. Резко и пронзительно закричала задержавшаяся дольше положенного птица. Холод потревожил ее, вызвав негодующий крик. Дракон поднял голову к небу и долго смотрел вверх, пока бесконечная вселенская темнота не ответила на его призывный взгляд. Тучи испуганно расступились, и далекая звезда ярко подмигнула с неба холодным огоньком. Дракон глубоко вдохнул, опустил голову и, открыв широко пасть, подул на человека. Вихрь теплого воздуха окутал лежащее на холодной, засохшей траве тело, человек вздрогнул и открыл глаза.

Темнота, принявшая меня, не отпустила. Сознание, одним моментом, которое я даже не успел заметить, выплыло на поверхность, но тьма по-прежнему окружала меня, и поначалу казалось, что ничего не изменилось. Но вот в поле моего зрения попала звезда на небе и край облака, медленно и неотвратимо наползающий на свободный участок небосклона. Тогда я осознал, что все еще жив.

Я слышал тихое дыхание, от которого по лицу скользило приятное тепло — это дракон сидел рядом; слышал коня, который сдирал кору с молодого деревца где-то совсем рядом. Позвякивала звеньями узда. Зеленые глаза пристально смотрели на меня.

— Что? — спросил он тихо и отвернул голову в сторону так, что я вообще перестал видеть в темноте его глаза. — Опять?

Я вздохнул

— Мастер умирает. Не знаю, сколько у него в запасе времени, — удивительное безразличие услышал я в своем голосе и подумал, что верно вовсе не ценил мага. Он так и остался для меня по сути своей врагом. Или… никем, так же как и я для него. Время привязанностей и простых отношений между людьми, ограничивающихся словами «симпатия», «любовь», «вражда» или «дружба» прошло. Наступила пора противостояния и заинтересованного равнодушия. Эта формулировка показалась мне удивительно подходящей, но безумно страшной. Страшной потому, что не имела ничего общего с человеческой натурой, живущей чувствами и впечатлениями. Остался один холодный и грубый расчет.

— Есть возможность, — пробормотал дракон, обращаясь то ли ко мне, то ли к миру вокруг.

— Я думаю, на него напал фантом, — сказал я и сам удивился тому, насколько скучной мне вдруг стала казаться проблема. — У него в волосах две седые пряди, и это магия времени…

— О, — прервал меня дракон. — Прикосновения времени смертельны.

— Ты знаешь это лучше иных, — подсказал я.