Жертвы времени

Сбросив с плеч одеяло, я полуголый метнулся вперед по склону, с которого посыпались сброшенные мною камни, навстречу выскочившему коню. Он был напуган и чуть не сбил меня с ног. Я обхватил его за шею и, нырнув под голову, по дуге взлетел на узкую худую спину. Ощущая привычную тяжесть, жеребец успокоился и остановился подле дракона.

Я быстро оглянулся, выискивая взглядом голодные стремительные силуэты, но мир оставался неподвижным.

— Они не настолько глупы, — сообщил мне Мрак, — чтобы подходить к дракону.

— Ты дыши, дыши, — посоветовал я, оглаживая Алрена. Потом спустился вниз, подхватил уздечку и надел ее на жеребца. Подведя коня к сосне, подле которой он вечером выщипал всю траву, я привязал повод к суку.

— Не стоит отходить далеко, — сообщил я жеребцу, похлопав по крепкой шее.

— Порою в твоих словах, подаренных лошади, больше тепла, чем в чувствах, обращенных ко мне, — это походило на жалобу. Я знал, что подобные мысли частенько занимают ум моего дракона, и уязвляют его.

— Ты — дракон, а он — всего лишь глупая лошадь, — сказал я, чтобы сгладить неловкость. Алрен возмущенно фыркнул, не разделяя подобного утверждения.

— Настанет день, и я все равно съем тебя, — пообещал Мрак мстительно.

Я оперся спиной о бок жеребца, и тихо рассмеялся: пытаясь сохранить серьезный вид, дракон сушил мне одежду. Выглядело это необычайно забавно!

Волки будто взбесились. Они метались по горам, коротко взвывая. Высокие короткие взлаи сменялись низкими, глубокими голосами, долго еще не затихающими между склонов гор.

Тревога, наполняющая их голоса, тяготила меня, нагнетая ощущение западни.

Медленно светало. Я сидел, одевшись в высохшую, еще теплую от дыхания дракона одежду, весь превратившись в слух. Волчьи голоса один за другим затихали. Можно было предположить, что они успокаиваются, но несколько раз до моего чуткого слуха долетел тихий визг.

Но его я не услышал и не ощутил.

Мрак вдруг вскочил, хлестнув гибким хвостом по земле. Я легко увернулся от полетевших в меня осколков камней, но, поднявшись, не сразу понял причину тревоги дракона.

Слева от меня заржал, забился конь, пытаясь порвать повод. С треском лопнул сук, к которому я прикрутил ремни, и Алрен, поддавшись животному ужасу, накатившему на нас удушливой волной, метнулся прочь, оскальзываясь на прикрытых снегом неровных камнях.

Ноги переломает, — мелькнула в голове мысль, но время ее безвозвратно ушло. Я не посмел повернуться, оторвав взгляд от склона, чтобы проводить жеребца. Там, выше нашей стоянки, на огромном обледенелом валуне плыл фантом.

Он не имел четких очертаний, колыхался, подобно миражу, тревожимый легким ветерком, перетекал туманом, становясь то легче, то плотнее, и тогда через него переставали просвечивать деревья и камни.

В какой-то момент он приобрел форму человека, в свободной одежде с наброшенным на голову, скрывающим лицо капюшоном. Мне показалось, я даже знаю его — человека, пытавшегося убить меня на лестнице башни в городе, но, готов поклясться, это была игра моего разума.

Движение границ фантома ни на секунду не прекращалось, его фигура приплюснулась, принимая причудливые формы приземистого животного, на секунду выделив очертания волка, и вот уже опять передо мной лишь морок, похожи на неровное облако.

Безусловно, проявление фантома в этом мире было для меня необычно, но пугало не это: я видел нечто материальное, но знал, что этого нет. Все живое являет собой сплетения энергий и связей, но от колышущегося подле нас марева в мир не проникало ничего.

Дракон рядом со мной издал грозный, клокочущий в груди рык и попятился.

— Так вот ты какой, фантом, — сказал я глухо.

И словно подтверждая мою догадку, фантом подернулся рябью, стал прозрачнее, словно легкое облачко. Повинуясь порыву ветра, который дул, к счастью, не на нас, мираж проплыл по воздуху до соседнего камня и вновь сгустился, остановился призраком на камне. Я с ужасом смотрел на валун, на котором до сих пор сидел фантом: камень с тихим шелестом рассыпался в мелкую пыль, словно его только что перетер в порошок огромный жернов.

— Убей его, — тихо попросил я Мрака, но тот снова издал этот угрожающий, но растерянный взрык.

— Тогда подставляй лапу, — прошипел я, поняв его верно. Дракон был бессилен перед порождением времени, он не знал, что делать. Осторожно пятясь назад, не спуская с фантома пристального взгляда, я уперся спиной в ногу Мрака. Призрак времени не шевелился, но я чувствовал его пристальное, болезненное внимание.

Мне показалось на мгновение, я даже слышу едва уловимый шелест — шепот, который не раз слышал во сне… давно, когда еще был жив, но через мгновение признал, что потакаю своей памяти, шепчущей слова благодарности за подаренную свободу на языке, которого я никогда не знал.

Теперь я остро ощутил, что фантом — лишь проекция огромной, безумной силы, того, что в некоторых книгах называлось просто «быстрым временем».