Жертвы времени

Ребенок не плакал, слезы медленно сохли на безжизненно-бледном лиц. Ничего от меня не зависело, я был лишь сторонним наблюдателем и мне довелось увидеть то, как начертано было этому ребенку остаться в живых. Вряд ли Мастер с Северным шли по этой улице, отыскивая, кого бы спасти, но пройти мимо они тоже не смогли. Северный что-то крикнул высоким голосом — я не смог разобрать слов. В правой руке маг держал мерцающий белым, безжизненным пламенем бич. Через несколько секунд я увидел и Мастера. Окутанный темным облаком, со сгустком клубящейся черноты в руках, он зашел в переулок и встал рядом с магом дня.

Хлестнул по фантому белый бич, шагнул вперед Мастер, разбивая, разрывая тело призрака на части, на крупицы, которые уже не могли соединиться в едином мощном потоке. И вот уже Северный уходит вглубь города, неся на руках мальчика, крепко вцепившегося ему в шею.

Я вижу Мастера, прислонившегося к стене. На камнях мостовой выбоины, полные пылью от шагов фантома; в светлой кладке стены зияет несколько черных провалов. Руки мага дрожат. Чтобы развеять фантома, он отдал частицу своей жизни, своего времени, и теперь смотрит с потаенной тоской на кисти, покрытые глубокими морщинами. Руки, принадлежащие старику.

Дом слева рушится, превращаясь в пыль и груду камней, я больше ничего не вижу, не слышу человеческих голосов.

Я выбирался из видения как из ночного кошмара. Весь мокрый, с подрагивающими руками, с шумом в голове и дурнотной тошнотой, я поднялся с колен и бросил короткий взгляд на накрытые сумерками развалины Форта.

Шаг, еще шаг. Я будто в забытьи иду к рухнувшей восточной башне, чтобы узнать правду, чтобы связать все те видения, которые захватывали меня. Если все, что я видел ранее и сейчас — правда, там, за стеной у восточной башни должны быть узнаваемые следы…

Ноги мои подкосились, и я рухнул на колени. Из поднебесья на встречу подползающей ночи тоскливо протрубил Мрак, отдавая последнюю дань погибшему. Огромное тело лежало передо мной на земле, среди хаотично валяющихся расколотых блоков стены. Коричневый дракон, чья чешуя сейчас была покрыта слоем пыли, застыл искусным, окаменевшим изваянием.

Я с трудом встал и подошел к мертвецу. С нарастающим отчаянием вдруг понял, что дракон вовсе не присыпан пылью, он сам превратился в пыль, и ветер, налетая, сдувает с него призрачные облачка, стирает его грани, разрушает формы, превращая его просто в небольшой холм.

Я прикоснулся к нему, пропустил сквозь руки песчинки, и те охотно скользнули между моими пальцами.

В мир пришла смерть, — тускло, без выражения подумал я. — Все кончено.

Я до полной темноты бродил по городу, но не нашел ни одного живого существа, лишь множество теряющих форму трупов.

Сны, — думал я, с трудом переставляя ноги. — Я уже видел такое. Тот корабль, побитый ржавыми дырами, будто шерстяная шаль молью, и словно обугленные тела на берегу. На самом деле они не сгорали, а высыхали, чернея, и превращались в прах. Они еще некоторое время сохраняли свои формы, но стоило их коснуться, и они рассыпались, не имея связей.

Мрака я оставил в полях за городскими стенами, строго-настрого наказав улетать, если он увидит что-то странное и ни в коем случае не пытаться приземлиться внутри Форта — слишком свежо еще было в моей памяти воспоминание о падении дракона. Я пообещал Мраку, что справлюсь в случае опасности сам, хотя он не верил моим словам.

Я лазил по развалинам, пока не добрел до своей башни, и поспешил подняться наверх, пока еще не окончательно стемнело — мне очень нужно было посмотреть на лес и озеро Вердли своими глазами. И пусть озеро было плохо видно из моего окна, так как внешние башни Форта частично загораживали обзор в том направлении, теперь башен не было.

Я поднялся по растрескавшейся лестнице. Сразу стало ясно, что башня долго не простоит. На высоте метров в восемь я обнаружил дыру в стене, размером больше человеческого роста. Здесь лестничный проем был разрушен вместе с комнатой, которая была за стеной. Меня это не остановило. Провал был не достаточно большим, чтобы я повернул назад, потому я, примерившись, прыгнул, заставляя тело повиноваться. С неприятным шелестом полетели вниз мелкие камни, что-то в полу хрустнуло. Я поспешил уйти подальше от опасного места и взбежал к своей двери.

Как это не удивительно, но комната моя выглядела почти так же, какой осталась в моей памяти. Ничего не изменилось, только там, где была стена с окном, теперь зиял неровный провал. Все остальное же было по-прежнему. Ветер разбросал по полу пепел из камина, вместе с помятыми листками моих старых записей. На стене, где висел раньше удивительный гобелен, не осталось ничего, кроме маленького черного лоскутка. Когда часть стены выбило ужасной силой, гобелен сорвало вместе с камнями. Теперь он покоился где-то там, у подножия башни, изорванный, погребенный под обломками стены. И больше не смотрел на меня грустно, сидя на окруженном маленькими белыми цветочками, камне, Лорес.