Жестяная собака майора Хоппа

Ариадна не знала, как к этому относиться. Ей было жалко эту женщину, полностью отдавшую себя дочери, которая даже не была человеком… С другой стороны, осуждать Эльзу она тоже не могла. Как не могла осуждать и Марту, которая, с одной стороны, полностью подчинила себе мать, но с другой – точно так же жила ради нее. Единственная разница между ними заключалась лишь в том, что гиленгач действовал согласно своей природе, для Эльзы же это был сознательный выбор. Конечно, для себя Ариадна не хотела бы таких отношений – ни с родителями, ни с детьми, когда они появятся, ни с кем-либо еще. Но она не Эльза.

– Что ж, – сказал профессор Суонк, видимо, придя к похожему решению. – Тогда перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы вспомнили день, когда Марта исчезла. Вы были за дверью, так? И слышали, как она репетирует.

– Да. А потом музыка вдруг оборвалась… Я немного подождала и…

– Но если вы ее слышали, значит, и она могла вас слышать?

– Наверное. Но какое это имеет отношение…

– Самое прямое, – перебил ее Суонк. – Чтобы понять, как ее вернуть, я должен выяснить, почему она ушла.

– ОНА УШЛА? – Кровь отхлынула от лица Эльзы, и в мгновение ока женщина стала белее, чем погребальный саван. Того и гляди грохнется в обморок.

– Не так далеко, как вы думаете, – сказал профессор. – Но дальше, чем вы можете вообразить.

Эльза его не поняла. Впрочем, она и не пыталась – предыдущие слова Суонка выбили ее из колеи.

– Но… – проговорила она, уставившись на свои ладони. – Она ушла – это не в том смысле, что Марта… умерла?

Произнести последнее слово стоило ей огромных усилий. Ариадна заметила, что руки у Эльзы дрожат, будто ее колотит лихорадка.

– Нет-нет. Скорее в том смысле, что она сбежала.

Эльза уставилась на профессора.

– Да что вы несете? Как сбежала? Ей всего одиннадцать лет! У нас совершенно чудесные отношения, мы… я…

– Не сомневаюсь, – кивнул профессор. – Отношения у вас самые замечательные. Но знаете, чтобы разрушить замок, достаточно вытащить один камень. Вспомните – вы с кем-нибудь говорили перед исчезновением дочери? Так что она могла вас услышать?

– Нет вроде… Хотя погодите. Я перекинулась парой слов с дирижером. Она подходила сюда.

– И о чем же вы говорили?

Эльза наморщила лоб.

– Инга, в смысле дирижер, очень нервничала. У нее это был первый большой концерт. И она переживала, что до выступления осталось всего ничего, а Марта заперлась в гримерке. Я ее успокоила.

– Успокоили? Что именно вы ей сказали?!

Инспектор Пирс шагнул к профессору – очевидно, чаша его терпения переполнилась. Всему есть предел, и сколько можно изводить несчастную женщину нелепыми вопросами? Ариадна схватила его за рукав свитера.

– Тс-с! – прошептала она. – Не мешай.

– Но…

Ариадна строго покачала головой.

– Тс-с!

Седрик отступил назад. Хотя вид у него был недовольный.

– Что я сказала? – Эльза дергала пуговицу на рукаве блузки. – Какие-то банальности, чтобы она перестала сама дергаться и дергать остальных. Что все будет хорошо и что на Марту можно положиться… Постаралась обратить все в шутку – нервничающий дирижер на концерте это настоящий кошмар.

– Конкретнее, – сказал Суонк.

Эльза зажмурилась, будто этот нехитрый трюк мог помочь ей заглянуть в прошлое.

– Я сказала… Инга сказала, что, если что-то пойдет не так, для нее это будет катастрофа. Там какая-то запутанная любовная история: жених – скрипач-виртуоз, а она не еврейка и вообще собой ничего не представляет. Я сказала, что Марта ее не подведет, иначе получит крапивой по мягкому месту. Не поймите меня неправильно – я свою дочь ни разу пальцем не тронула. Да какая крапива посреди зимы? Просто с языка сорвалось – так мой отец грозился, видимо, само вспомнилось…

– Что и требовалось доказать, – громко сказал Суонк, отстраняясь от Эльзы. – Крапива! Гилен… Марта услышала эти слова, испугалась, а дальше сработал защитный механизм, и она спряталась.

– В каком смысле спряталась? Куда? – мать девочки схватила профессора за рукав пижамы. – Вы знаете, где моя дочь?

Последняя фраза прозвучала как утверждение, так что Суонк не стал отпираться и коротко кивнул. Эльза требовательно смотрела на профессора, ожидая продолжения. Она сидела на стуле, скрестив руки на коленях, напряженная, как взведенная пружина. Бледные губы вытянулись в ниточку. И не важно, что она молчала, – вопрос был написан у нее на лице.

Профессор Суонк постучал тростью по полу, словно проверяя его на прочность.

– Ты понимаешь, о чем он? – шепотом спросил инспектор Пирс.

– В общих чертах. Это волшебство.

– В каком смысле? – насторожился Седрик. – Твой приятель – экстрасенс? Вообще-то мы не одобряем таких методов…

– Экстрасенс? Что за чушь! Он…

Она замолчала.

– Я потом объясню. Когда ты сам все увидишь.

Инспектор Пирс переступил с ноги на ногу и хотел что-то сказать, но под взглядом Ариадны прикусил язык.

– Когда вы занимались музыкой, вы ведь играли на флейте? – неожиданно спросил Суонк.

Эльза вздрогнула.

– Да, я… Это важно?!