Жестянка

Повторение — мать учения, Спика вернулся не только со штыковыми лопатами, но и с крафтмешком, на втором этаже диспетчерской их целые пачки.

— Лопаты разбирайте! — заорал он издали.

Разберём, штурман, разберём…

— Давайте побыстрее. Рубин, Пикачёв, собирайте останки, захороните Исайкина рядом с немцами. Отрабатываем объект полностью и больше к нему не возвращаемся. Когда-нибудь памятник поставим с надписью «Так нельзя». По остальному — включаем режим «ограбление». Ломаем банкомат, берём имеющуюся наличность, выдираем всю электронику. Кто там грозился бэтменом подлететь к уличным часам и свинтить их? Спика, ты не волнуйся, мы тебя снизу будем страховать, смартфонами, фотки выложим в интернет.

— Ага, лично подпишу, — едко добавил я.

— Какой интернет, где интернет?! — возбудился молодой. — Юморите? Чтоб вас поносом тряхнуло, юмористов, с такими вещами не шутят!

— Стол надо бы прихватить и один диванчик, в гараже поставим, — деловито произнёс штурман.

— Верно, гараж без дивана и стола превращается в обыкновенный хлев, — поддержал я напарника.

— Приплыли, теперь мои мужики в гараже пропадать начнут… — проворчала Ирка.

Закончив прения сторон, мы приступили к делу.

Мне что, копать так копать, стрелять так стрелять. Вот только богато уже в тихом оазисе постреляли суетные людишки... Хватит уже, пожалуй. Наступило время мемориалов.

Высоко в небе неторопливо проплывали мелкие тучи, изнуряющая жара спала, но и грядущий дождик не просматривался. А он не помешал бы. Дождь прибьёт пыль, освежит зелень подступающего к разъезду леса. Однако и без него работалось вполне комфортно.

Я посмотрел вдоль линии рельс на расположенные в створе сигнальные точки автоблокировки. Что-то мистическое есть в заброшенных железнодорожных путях и станциях. Как и своё очарование заново открываемой истории места. Ранее по этим рельсам перевозили генеральные грузы, куда-то ехали сонные пассажиры, на путях умело работали люди. Теперь всё это во власти природы, да ещё и чужой. Пути постепенно зарастают мхом и кустарником, кажется, что жизнь на них замерла навсегда. Но это только кажется.

Интересно то, что сразу за перроном параллельно насыпи железной дороги под землёй был уложен какой-то трубопровод, мы обнаружили три смотровых колодца. Видны штурвалы больших вентилей Что должно перекачиваться по этим трубам, и что перекрывают эти вентили — загадка. Несмотря на прекрасно сохранившийся трап, я, разумеется, сам в колодец не полез, и Спике не разрешил. Хоть и было ужасно интересно. Но без подготовки, хороших фонарей, защитных костюмов и, желательно, газоанализатора, нормальный человек туда не сунется.

Название станции на прямоугольном фанерном щите еле прочитывалось вблизи, а с двадцати метров не читалось вообще. Буквы больше напоминали не элементы шрифта, а призрачные тени, отброшенные на щит со стороны.

— Чем они малевали?

— Из самоклейки вырезали и наклеили. Потом она оторвалась и унеслась по рельсам в леса, — ответил я Спике.

— Не на века сделано, — покачал он головой. — Так вот как объект называется! Станция «Озеро Дивное».

— По-моему, подходит.

— Не знаю, подходит или нет, я озеро и рассмотреть-то толком не успел. Денис, слушай, а давай сходим к этому Дивному на вечерний клёв, а? Спиннинг и плавки лежат в «уазике», там же сетка. Посидим спокойно, помедитируем, вытянем пару щук по шесть кило каждая, а то и сома усатого.

— Кракен не помешает рыбалке? — улыбнулся я. — Вообще-то, неплохо было бы. Костерок разведём. Чайничек возьмём, ведро для ухи, фляжку заветную...

— И чтобы без баб!

— Вот с этим будет сложно, — цыкнул я зубом, — согласовать надо.

Услышав это, Спика тут же схватился за рацию.

Пш-ш...

— Ирина, как слышишь, приём?

— В канале. Что у вас?

— Да мы это... Собрались с Рубиным вечером отдохнуть мальца, на озеро сходить. Речку вытекающую найдём, должна же она быть. Ухи тебе принесём, с дымком. Ненадолго, часика на три.

— Не пущу! Исключено! — хрипло рявкнул динамик рации. — А если членогрызы какие-нибудь на дно утянут, мне потом в темноте багром вас искать, непутёвых? Не пущу, сказала, некогда! Отставить отвлекаться на постороннее! Только оставила одних, и тут же размечтались, уставшие... Вопросы есть? Конец связи.

Вопросы мы задать не успели.

— Вот и сходили пацаны на вечернюю зорьку... — разочарованно протянул Спика.

— Ага, и без баб, — поддакнул я.

Но рация опять ожила. Пш-ш...

— Передумала? — с детской надеждой спросил Пикачёв.

Не тут-то было.

— Наблюдаю оленя на восточной границе станции. Забираю?

Кретова, отработав этот способ наблюдения и контроля до совершенства, подвесила неподвижный гравилет на трёхметровой высоте в сотне метров от нас, встала на плите и вот уже долго рассматривала территорию станции через оптический прицел. На такой трюк и глянуть страшно, у меня вестибулярный аппарат сразу шалить начинает.

— Не надо нам твоего оленя, некогда! — злорадно ответил штурман. — Конец связи.