Жестянка

Примерно с полкилометра дорога умеренно петляла на волнистом рельефе, а затем вытянулась почти в струнку и с лёгким, почти незаметным уклоном начала спускаться в огромную долину. Дело в том, что и Пятисотка, и боевое поле-полигон расположены на низком плато. С запада это плато ограничивает до сих пор безымянный горный хребет — Чёрные горы, где никто из наших ещё не бывал. Ходят слухи, что там живёт какое-то загадочное племя, отказывающееся контактировать с другими анклавами Жестянки. Удивляюсь, как их ещё не называют «пёсьеголовыми» или «псоглавцами»… С гор на плато сбегают минимум две речки, в том числе и наш Дуромой.

А вот и каменный мост через него! Старинный, прямо средневековый. Мост построен неизвестными строителями в один арочный пролёт из крупных гранитных блоков, именно здесь Дуромой сужается до ширины в двадцать метров. Пролёт прилично выгнут над поверхностью воды, зато бурный поток не достанет тяжёлый свод даже в самый сильный паводок. По весне и в периоды проливных предзимних дождей сила водного потока резко вырастает, и даже в долине речушки приобретают свирепый нрав.

— Давно хотел поинтересоваться, — неожиданно заговорил Пикачёв. — Почему наш Дуромой так называют? Что за таинственная история?

— Ничего таинственного, сейчас расскажу, — сразу откликнулся я, поймав в зеркале заднего вида лицо напарника. — Значит, так. Давно это было, ещё при первопоселенцах. Всё дело в том, что их начали забрасывать весной, в период половодья. Река оказалась бурной и мутной до невозможности. Вот и прозвали её второпях, дескать, в такой только дураки мыться могут.

— Ясно… — с сожалением выдавил стажёр, ожидавший, судя по всему, совсем другого рассказа.

— Ничего вам не ясно, — проворчал со своего места интендант. — Денис, не говорите ерунды и не выставляйте отцов-основателей теми самыми дураками. Что муть, она пройдёт… Давайте я вам расскажу, как старожил гарнизона.

Мы, конечно, кивнули.

— Происходило это действительно в начале начал, — неторопливо начал Троцкий. — Время было дикое, и люди дичали. Выжившие и не думали спасать следующих на Жестянку за ними. Миссию нам ещё не спустили, сильных лидеров не было, хаос... Люди, конечно, что-то разведывали, ходили по дороге. После обнаружения на месте нынешнего Передала уцелевших каменных построек большая группа поселенцев собралась и ушла туда, рассудив, что здесь им делать нечего. А что, красные бочки и там падают. Здесь же царил настоящий хаос и беспредельщина. Вытащенный из баррелей медицинский спирт немедленно выпивался. Грибы ядовитые собирали, дурманили себя, всякие нехорошие растения отыскивали… В общем, разгул разврата.

— Нормально так погуляли, — тихо промолвил я. — Как-то не задумывался о том, каково было в начале.

— Трудно было, — согласно кивнул интендант. — Ну да я не об этом... Как-то раз компания объевшихся грибами хлопцев склонила девиц на разврат. Да вот только грязные они были, потому что дурман любили ничуть не меньше. Валялись где попало, не мылись... Поэтому их потащили к реке. Привязали к каждой по длинной верёвке и кинули в течение отмываться. Вот после этого случая реку и прозвали Дуромоем.

— Вот эта история гораздо интересней! — оживился Спика. — Настоящий фольклор, достойный внесения в летопись!

— Уже внесено, — спокойно ответил Троцкий.

Пока за мостом было тихо, никого нет. Чуть позже народ подтянется, начнётся веселье. Выше моста есть симпатичный песчаный пляж, а с каменной арки любят нырять, и не только дети. В будние дни сюда к вечернему клёву приходит кучка настоящих, а не таких, как мы со Спикой, фанатов из числа рыболовов-любителей. Мост вымощен крупной брусчаткой и имеет невысокие, с полметра, каменные бордюры.

Колёса УАЗ-469 и прицепа с товаром глухо простучали по гладкой брусчатке, и опять стало относительно тихо. В салоне все замолчали, каждый размышлял о чём-то своём. Троцкий раз за разом перечитывал какую-то бумагу и задумчиво чесал затылок, а Спика, придерживая рукой помповое ружьё, чуть высунул голову, контролируя свою сторону дороги. Кроме ружья, Пикачёв возит с собой арбалет работы Левашова, стрельбу из которого, надо признать, освоил на хорошем уровне. И ему до сих пор жалко патронов.

Энтузиазм из него так и прёт. Ничего, скоро спрячется внутрь. И без того обзор во все стороны отличный. На время марша верхние половинки дверей внедорожника были сняты и спрятаны на складе у Левашова. Больших скоростей не будет, набегающий поток тёплый, а днём, судя по чистому небу, будет очень жарко. Главное же — в любой момент с обоих бортов можно задействовать стрелковое оружие экипажа. Правда, расположившийся за моей спиной на заднем сиденье Иосиф Самуилович настоял, чтобы его дверь не трогали. Мол, предстоит работа с важными документами, по сторонам ему глазеть некогда, да и стрелок из него никакой. Однако личная вертикалка интенданта лежит у него за спиной, в багажнике.