Жестянка

Совсем другой приём ожидал меня перед входом в административное здание. Здесь на страже высились настоящие назгулы, судя по свирепым мордам и наглым манерам, отмороженные быки, не имеющие никакого отношения к службе в правоохранительных органах. По обе стороны двустворчатых дверей стояли двое: молодой качок и стражник постарше. Тот, что помоложе, был вооружён редким гладкоствольным ружьём «Протекта» двенадцатого калибра, построенным в ЮАР по револьверной схеме, с самовзводным курковым ударно-спусковым механизмом и питанием из барабана на две дюжины патронов. Всегда мечтал пострелять из такой редкой машинки... Ёлки-палки, надо же, какое только оружие не сбрасывает ЦУП на Жестянку!

Владелец «Протекты» старался выглядеть предельно круто. Он явно красовался специально выпяченной челюстью, чёрной футболкой с обрезанными рукавами и очками-каплями, как у молодого Сильвестра Сталлоне. Во рту торчала зубочистка, которую качок старательно гонял губами в разные стороны. Этот гигиенический аксессуар местный бизнес вряд ли предлагает на продажу, так что у назгула всегда есть интересное занятие — выстругивание очередной зубочистки вместо измочаленной. Он и начал базар, по-другому такое общение не назвать.

— Стоять! Стоять-бояться, я сказал! — слово «вы» назгулу было незнакомо.

— Кто такой? Чё здесь забыл, а?

Я вздохнул и молча полез за мандатом.

— Руки держи на виду! Чё ты мне карточки суёшь?

— Читай! Я спецкурьер из Пятисотки. Имею особый мандат и секретное поручение от своего шефа и важные документы для вашего главного.

— Завтра приходи, сегодня никаких приёмов. Ты меня услышал?

Ах ты, чёртушка! Попался бы мне такой лихой в чистом поле. Уж тогда бы я пострелял из африканской «Протекты».

Я недобро прищурился.

— Скажи, боец, а вот если весь этот разбазар в обраточку полетит вместе с понтами, а? Если ваш главный пошлёт к нам, к примеру, своего курьера с малявой, мне тоже забыковать на понтах дешёвых? Может, он тебя и пошлёт, кстати, вполне в масть... Мне тебя тоже развернуть носом от периметра, свернуть в свиток и выставить в саванну к волкам? Чтобы ты там попробовал дожить до утра.

— Чего-о? Я не понял, Зяма. Разводняк какой-то...

— Нишкни, Глум, стой тихо, не искри, — резко приказал ему второй назгул, тот, что постарше и поумней. — Что за мандат, показывай ксиву.

Я опять отдал документ для изучения. Тем временем молодой «сталлоне», сломав от злости зубочистку, всё не мог успокоиться.

— Секреты у него, падла... Что ещё за секреты?

— Если я тебе скажу, то или твой босс тебе башку скрутит, или мой на кол посадит. Хочешь услышать?

— Да ты не быкуй, брателло, не быкуй, ща разберёмся, — предложил мне старший. — Глум, метнись-ка в штаб и приведи Эрика, расскажи вкратце. Походу, этот из наших будет, а тут реально что-то серьёзное... Оружие на теле есть? Пистолет, пика, кастет?

Я отрицательно покачал головой, внутренне возмутившись допущению «этот из наших». Никогда не был своим для братвы. Надеюсь.

— Зла не имей, обшмонаю, — честно предупредил Зяма, подступая ближе. — Рацию здесь оставишь, если секретарь даст добро на приём. Сотовый?

Причём тут сотовый? А-а, понял, там есть функция диктофона, они боятся записи разговора.

Минут через десять пришёл помощник босса — щуплый человек по имени Эрик в очках с большими диоптриями, небрежно перекинулся с назгулами двумя фразами. Он взял мандат, быстро скользнул глазами по строчкам, рассмотрел подпись Деда, кивнул, бережно повертел в руках, пальцами оценивая качество картона.

— Серьёзная бумага. Теперь вот здесь распишитесь.

Быстро поставил автограф на листочке, после чего въедливый Эрик начал изучать уже мою подпись на мандате.

И меня, наконец-то, повели наверх.

Предбанник главного кабинета украшала сногсшибательная красотка с огромными глазами и сиськами, и портила обезьяна в человеческом обличии — ещё один рубеж охраны, последний. Красотка встала, демонстрируя стать женщины средних лет, высокой, стройной, с короткой стрижкой тёмно-русых волос. Этакий живой талисман в компании мордоворотов... Подумалось, что некогда субтильная, тихая и скромная дама из какой-нибудь бухгалтерии, живущая в строгих рамках офисных приличий, в новом отечестве быстро приобрела другие черты — появилась надменность, жёсткость во взгляде, и вместе с тем капризность. А как же, новая среда всех форматирует под себя.

Помощник босса забрал мандат и привидением скользнул за тяжёлые двери. Через несколько минут на стене возле секретарши звякнул сигнальный колокольчик.

— Входите, — молвила она постельным голосом.

Уже оценив специфическую атмосферу встречи и облик персонажей на ближних подступах, я ожидал увидеть в кресле типичного криминального авторитета, пахана. Человека, вышколенного и окончательно сформированного тюрьмами, пересылками и зонами, невысокого, без атлетики в мышцах мужчину с нездоровым цветом кожи и словно замороженным лицом: давным-давно перебитый нос, почти полностью затянувшиеся шрамы и тяжёлый изучающий взгляд, способный за несколько секунд посадить фраера ушастого на задницу.