Жестянка

Повторение – мать учения, Спика вернулся не только со штыковыми лопатами, но и с крафтмешком, на втором этаже диспетчерской их целые пачки.

– Лопаты разбирайте! – заорал он издали.

Разберём, штурман, разберём…

– Давайте побыстрее. Рубин, Пикачёв, собирайте останки, захороните Исайкина рядом с немцами. Отрабатываем объект полностью и больше к нему не возвращаемся. Когда-нибудь памятник поставим с надписью «Так нельзя». По остальному – включаем режим «ограбление». Ломаем банкомат, берём имеющуюся наличность, выдираем всю электронику. Кто там грозился бэтменом подлететь к уличным часам и свинтить их? Спика, ты не волнуйся, мы тебя снизу будем страховать, смартфонами, фотки выложим в интернет.

– Ага, лично подпишу, – едко добавил я.

– Какой интернет, где интернет?! – возбудился молодой. – Юморите? Чтоб вас поносом тряхнуло, юмористов, с такими вещами не шутят!

– Стол надо бы прихватить и один диванчик, в гараже поставим, – деловито произнёс штурман.

– Верно, гараж без дивана и стола превращается в обыкновенный хлев, – поддержал я напарника.

– Приплыли, теперь мои мужики в гараже пропадать начнут… – проворчала Ирка.

Закончив прения сторон, мы приступили к делу.

Мне что, копать так копать, стрелять так стрелять. Вот только богато уже в тихом оазисе постреляли суетные людишки… Хватит уже, пожалуй. Наступило время мемориалов.

Высоко в небе неторопливо проплывали мелкие тучи, изнуряющая жара спала, но и грядущий дождик не просматривался. А он не помешал бы. Дождь прибьёт пыль, освежит зелень подступающего к разъезду леса. Однако и без него работалось вполне комфортно.

Я посмотрел вдоль линии рельс на расположенные в створе сигнальные точки автоблокировки. Что-то мистическое есть в заброшенных железнодорожных путях и станциях. Как и своё очарование заново открываемой истории места. Ранее по этим рельсам перевозили генеральные грузы, куда-то ехали сонные пассажиры, на путях умело работали люди. Теперь всё это во власти природы, да ещё и чужой. Пути постепенно зарастают мхом и кустарником, кажется, что жизнь на них замерла навсегда. Но это только кажется.

Интересно то, что сразу за перроном параллельно насыпи железной дороги под землёй был уложен какой-то трубопровод, мы обнаружили три смотровых колодца. Видны штурвалы больших вентилей Что должно перекачиваться по этим трубам, и что перекрывают эти вентили – загадка. Несмотря на прекрасно сохранившийся трап, я, разумеется, сам в колодец не полез, и Спике не разрешил. Хоть и было ужасно интересно. Но без подготовки, хороших фонарей, защитных костюмов и, желательно, газоанализатора, нормальный человек туда не сунется.

Название станции на прямоугольном фанерном щите еле прочитывалось вблизи, а с двадцати метров не читалось вообще. Буквы больше напоминали не элементы шрифта, а призрачные тени, отброшенные на щит со стороны.

– Чем они малевали?

– Из самоклейки вырезали и наклеили. Потом она оторвалась и унеслась по рельсам в леса, – ответил я Спике.

– Не на века сделано, – покачал он головой. – Так вот как объект называется! Станция «Озеро Дивное».

– По-моему, подходит.

– Не знаю, подходит или нет, я озеро и рассмотреть-то толком не успел. Денис, слушай, а давай сходим к этому Дивному на вечерний клёв, а? Спиннинг и плавки лежат в «уазике», там же сетка. Посидим спокойно, помедитируем, вытянем пару щук по шесть кило каждая, а то и сома усатого.

– Кракен не помешает рыбалке? – улыбнулся я. – Вообще-то, неплохо было бы. Костерок разведём. Чайничек возьмём, ведро для ухи, фляжку заветную…

– И чтобы без баб!

– Вот с этим будет сложно, – цыкнул я зубом, – согласовать надо.

Услышав это, Спика тут же схватился за рацию.

Пш-ш…

– Ирина, как слышишь, приём?

– В канале. Что у вас?

– Да мы это… Собрались с Рубиным вечером отдохнуть мальца, на озеро сходить. Речку вытекающую найдём, должна же она быть. Ухи тебе принесём, с дымком. Ненадолго, часика на три.

– Не пущу! Исключено! – хрипло рявкнул динамик рации. – А если членогрызы какие-нибудь на дно утянут, мне потом в темноте багром вас искать, непутёвых? Не пущу, сказала, некогда! Отставить отвлекаться на постороннее! Только оставила одних, и тут же размечтались, уставшие… Вопросы есть? Конец связи.

Вопросы мы задать не успели.

– Вот и сходили пацаны на вечернюю зорьку… – разочарованно протянул Спика.

– Ага, и без баб, – поддакнул я.

Но рация опять ожила. Пш-ш…

– Передумала? – с детской надеждой спросил Пикачёв.

Не тут-то было.

– Наблюдаю оленя на восточной границе станции. Забираю?

Кретова, отработав этот способ наблюдения и контроля до совершенства, подвесила неподвижный гравилет на трёхметровой высоте в сотне метров от нас, встала на плите и вот уже долго рассматривала территорию станции через оптический прицел. На такой трюк и глянуть страшно, у меня вестибулярный аппарат сразу шалить начинает.

– Не надо нам твоего оленя, некогда! – злорадно ответил штурман. – Конец связи.