Жестяной самолетик

Ну вот, например, яркое воспоминание детства.

Возле нашего дома – два тополя. Один из двух и в разгар лета – с какой-то ржавой, будто осенней, листвой, и каждый день с него валом валит в квартиры тополиная моль. Все окна давным-давно затянуты марлей в два слоя, но варенье у хозяек все равно непостижимым образом выходит с сомнительной добавкой. Правда, самогоном разборчивая тварь брезгует, так что мужикам особой печали нет. Тем не менее, энергичные тетки с лицами позднесоветских общественниц исхитряются выгнать мужиков на собрание перед домом и пытаются продавить решение: срубить тополь на фиг! (рубить-то всяко не им, не теткам, то есть). Митинг разгорается не на шутку. Мы, детвора, заняв места в партере, сиречь у окон, слушаем и внимаем. Мультики-то по телеку показывают по утрам, а вечером скучно. Мужики вяло отнекиваются: нормальных топоров, уверяют они, ни у кого в доме (всего-то сто квартир!) нет. Тетки искренне не понимают, что такое нормальные топоры. Зато они все поголовно отлично знают, что такое нормальные мужики. У нормального мужика топор быть должен… Ну, за елочкой, там, 31 декабря по-быстрому сгонять, тополь, который пакостит лето напролет, изничтожить…

Мужички тоже не лыком шиты, быстро меняют тактику: опасно это, такое большущее дерево своими силами того-с, а вдруг оно вздумает не на газон завалиться, а в противоположную сторону, аккурат на дом, стекла повышибает… и вообще… Тетки прибегают к запрещенным приемам: ну какие ж вы, блин, мужики, если маленькое деревце срубить не в состоянии?! К счастью мужичков, находится промеж них знаток законодательства, который доходчиво растолковывает собранию: самочинно изводить зловредное дерево никак нельзя, надо в зеленстрой звонить, они приедут и определят дальнейшую судьбу досаждающего жильцам зеленого насаждения.

На следующий день тетки начинают звонить в зеленстрой. Переговоры затягиваются на месяц. Но законопослушание все еще сильно даже в самых буйных головах.

Только по осени, когда моль повывелась сама собою, к дому прибыла машина зеленстроевцев. Аки тать в нощи. Сиречь – слегка за полдень, когда и тетки, и мужички были на работе (конфликтных бабушек, как это ни странно, на сто квартир оказалось еще меньше, чем нормальных топоров… а жаль). Покумекав с пару минут, зеленстроевцы потратили еще десять, чтобы уничтожить тополь. Соседний, претензий к коему ни у кого, вообще-то, не наблюдалось. Вечером тополь был оплакан, а зеленстроевцы (увы, заочно) обласканы изысканными матюками, причем в первом мужики не уступали теткам, а во втором – тетки мужикам.

Виновник всех этих треволнений продолжал служить сомнительным украшением нашего двора еще день-другой. В ближайшую же субботу мужички скооперировались и (откуда только инструмент нашелся-то?!) решили проблему радикально. В сердцах-то! Ни оконные стекла, ни буйные головушки не пострадали. То есть поводов для гордости было хоть отбавляй. Повод выпить тоже наблюдался. Все были довольны, а некоторые – даже счастливы.

Из того, что осталось от многострадального тополя, мужички собирались сделать лавочки. Но так далеко их энтузиазм, трудовое рвение и здоровый цинизм не зашли. Однако же в последующие несколько лет неплохо соображалось на троих и на поваленном, лишенном сучьев стволе.

Ну что к этому прибавить? Только традиционное: в этой истории, как в капле воды, нашел отражение национальный менталитет. Ленивые мы и боязливые. Но при этом – принципиальные, и ежели на принцип попрем, то спасайся, кто может. За это, наверное, и люблю нашего человека. А может, просто потому, что он – наш.

И сказка у меня сегодня получилась добрая, даже чуточку сентиментальная. От лица нашего человека, который остается нашим и человеком даже в бетонных джунглях.

Рукописи не…

(написано веселеньким васильковым фломастером)

В голове противно звякнуло – как бруском о сталь.

«Хозяин! Хозя-а-а-а-ин! Ты что, опять с Танькой зависаешь? Или двоюродный из деревни бутыль самогона привез на дегустацию?»

Заррраза! Я, между прочим, сижу чин чином, пельмешки маменьке лепить помогаю, руки по локоть в муке, а он!..

«Хозяин, – проскрипело в сознании – как сталью по стеклу, – если ты еще не вдуплил, авторитетно заявляю: МЕНЯ ОПЯТЬ СПЕРЛИ!»

Ё! Нет, ну в первый раз – понятно, я его, негодяя, сам, нарочно, в карты проиграл, чтобы этому шулеру Шакалу Крысятину не подсказывал, а то взял моду шакалить и крысятничать, понимаете ли, против родного хозяина. Во второй раз – ну, тут конечно, моя вина, нечего было незнакомую Живую Воду пить, кто ж знал, что по крепости она огненной не уступает?! Бабка про это дело – ни словечка, ни полсловечка… Зато гастрит вылечил, да. А Вредина потом вернулся ко мне, как миленький, куда ж нам друг от друга деваться-то?

Но сейчас-то, сейчас – белым днем, да и я трезвее младенца.

– Братец, а ты, часом, меня не разводишь?

«Разводят в загсе…» – ну, если в ход пошел бородатый юмор, плохо дело. Без дураков.