Жесткая игра

— …Миллионов. Не пятьсот долларов, парень! Ну что мы тут забыли, а? Господи боже, Рассел, да это же… все равно что выйти на совсем новый уровень….

Рассел что-то успокаивающе пробормотал.

Тревис заговорил опять, но до меня долетело всего несколько слов:

— …Твой сокамерник из Ломпока…

Ломпок, подумал я. Тюрьма. Речь идет о человеке, который сидел вместе с Расселом…

Джон Данцигер говорил: одного из сотрудников знакомой фирмы арестовали в Южной Америке, когда он работал по делу о возвращении ребенка, и привлекли за похищение — в соответствии с международными соглашениями. Он отсидел два года в американской тюрьме.

На этот раз Рассел повысил голос:

— А теперь, Тревис, слушай меня внимательно. Все, о чем он думает, это девяносто семь с половиной миллионов, которые должны лежать на его счете в Лихтенштейне до конца дня. Он их получит, всех сделает и соскочит с крючка.

Кто это «он»? Сокамерник Рассела?

И тут меня словно током ударило.

Девяносто семь с половиной миллионов. Соскочит с крючка. Лихтенштейн. Так это был не просто грабеж, который спланировала и провернула банда бывших солдат. Их наняли.

Я встал и с бешено стучащим сердцем побежал к опушке леса.

Укрывшись за деревьями, я на мгновение обернулся и посмотрел на коттедж.

На галерее маячила чья-то высокая худая фигура. Рассел. Может быть, он просто с нетерпением ждет Уэйна, который слишком уж задержался? Ему ведь надо уложиться в срок!

Я начал спускаться к берегу, продираясь сквозь подлесок между толстыми корявыми соснами. Ветви стегали по лицу.

Наступив на кучу листвы и сосновых иголок, я почувствовал, что там что-то лежит. А когда увидел, что это, едва сдержал крик ужаса.

Сквозь листья, прикрывавшие тело, просвечивала голубая рубашка. Данцигер. Рядом виднелась еще одна горка. Гроган. И третье тело, прикрытое ветками. Носком ботинка я чуть разворошил их и увидел смуглого молодого человека в джинсах и свитере. Я сразу же узнал его. Хосе, друг Пабло. Его они убили первым, когда только подходили к коттеджу. Тот выстрел, который мы все слышали за ужином.

Ошарашенный увиденным, я рванулся вперед, споткнулся и упал, стукнувшись головой о камень. Закусив губу, с трудом поднялся на ноги. Исцарапанное ветками лицо горело.

Но шум волн говорил, что я почти у цели.

Сосны нависали над обрывом. Но у берега оказалось неглубоко, и потом, это был единственный путь к пристани. Я брел по колено в воде, стараясь не оступаться. В кармане у меня лежал пистолет Бака, и он был мне нужен в рабочем состоянии.

Обрывистый берег сменился узкой полоской пляжа. Место было открытое, меня могли засечь из коттеджа. Я оглянулся, но никого не увидел. Уэйн исчез. Должно быть, вернулся в дом.

Лодка все так же покачивалась на волнах.

А рядом на песке лежало тело Пабло.

«Зодиак» — обычная армейская надувная лодка, рассчитана на пятнадцать человек. Борта из черной резины. На корме — мотор «Ямаха», двадцать пять лошадиных сил — мощный, но не слишком тяжелый. Алюминиевые весла закреплены в уключинах, значит, можно плыть тихо.

Однако, приблизившись, я понял, что лодка не просто привязана к пирсу. Толстый стальной трос, который тянулся от «Зодиака» к пирсу, был защелкнут на замок.

Как отцепить этот трос? Подтянувшись, я выбрался из воды на дощатый настил и тут же лег — не ровен час заметят из коттеджа. Свесил голову и стал изучать замок, чтобы понять, смогу ли я его открыть.

Но замок был надежный, а трос — слишком толстый. Придется вернуться и поискать в сарае кусачки. Меня могут заметить, я потеряю время — стоит ли так рисковать?

Я уныло поднялся на ноги…

И почувствовал, что кто-то положил руку мне на плечо.

Можно было не оборачиваться, чтобы понять, чья это рука. Я не слышал, как подошел Уэйн: шум прибоя заглушил его тяжелые шаги.

И вот я стою и смотрю прямо в черное дуло глушителя, прикрученного к его «ЗИГ-Зауэру». Никто не прикручивает к пистолету глушитель, если не собирается из него стрелять.

— А ты, парень, умеешь удивить, — сказал он. — Бежать некуда, сам знаешь.

В кармане у меня лежит пистолет Бака. Но выстрел без глушителя привлечет внимание. Лучше воспользоваться ножом. Если я смогу вытащить его до того, как Уэйн меня пристрелит.

— А кто сказал, что я собираюсь бежать?

— Подними руки, Джейк, — продолжал он, — и давай вернемся назад. Я не хочу делать тебе больно, честное слово, не хочу.

Он думал, я не заметил, как он передернул затвор.

Я посмотрел на тело Пабло, распростертое на песке.

Уэйн не спускал с меня глаз. Он знал, на что я смотрю…

— Давай, идем назад, — сказал он. — Подними руки, Джейк, и я ничего тебе не сделаю. Обещаю.

До этого момента я его почти не слышал. У человека, только что убившего Пабло, были на удивление приятные манеры. И он знал мое имя, вот что интересно!